двум аспирантам, которые возились с плакатом, наклеивая на него фотографии, потом позвонил машинистке из соседнего корпуса и попросил перепечатать две страницы текста.
– Петр Эрнестович, смотрите, как? – аспиранты развернули плакат с уже наклеенными фотографиями.
Он критически осмотрел его, потом махнул рукой:
– Ладно, сойдет. Хорошо, ребята, идите, – а когда аспиранты с плакатом вышли, повернулся к сидевшему в кресле брату: – Видишь, Сережик, какие дела? Завтра мне лететь в Берлин, а у нас еще работы невпроворот. И текста две страницы новая машинистка запорола – английского не знает, так она мне один и тот же абзац два раза напечатала, теперь все переделывать. Ладно, говори, как ты?
– Так завтра ты летишь? – Сергей, не глядя брату в глаза, повертел в руках пресс-папье и поставил его на место. – А я, понимаешь… я хотел попросить, если можно… Если б ты мог позвонить и попросить… Короче, я хочу перенести отпуск с июля на май. Я б, конечно, мог сам договориться – есть люди, которые со мной с радостью поменяются, но там нужно менять график отпусков, а это через отдел кадров. Формальности, понимаешь. Короче, если можно, я прошу тихо и быстро внести изменения в график отпусков – вреда от этого никому не будет. И еще я хочу взять несколько дней за свой счет – через пару дней мне надо уехать, понимаешь? За свой счет без уважительных причин не дают, но тебе пойдут навстречу, я знаю.
Петр Эрнестович какое-то время внимательно смотрел на непривычно запинавшегося, смущенного брата, которого не видел с субботнего утра, потом кивнул.
– Скорей всего, ты прав, именно так: если я попрошу, то в отделе кадров мне пойдут навстречу, – медленно и раздельно произнося слова, подтвердил он, – однако…
– Только не начинай меня воспитывать, я прошу, понимаешь? Я очень тебя прошу!
Муромцев-старший вздохнул и сдался:
– Хорошо. Отпускные, конечно, тебе насчитать уже не успеют, но деньги у нас есть, деньги не вопрос. И далеко ты хочешь отправиться, если не секрет?
– Какие секреты, – Сергей постарался говорить, как можно развязнее, – хочется повидать мир, съездить в Карпаты.
– Карпаты. Гм, Карпаты – это неплохо. Единственно, как насчет режима питания.
– Питание в нашей великой стране везде одинаково хорошее, – хмыкнул Сергей, повеселев оттого, что брат оказался готов пойти ему навстречу. На радостях он даже почувствовал укол совести и нарочито небрежным тоном поинтересовался: – Как… как там вы все? Ада, Злата, я имею в виду. А… Валя не звонила?
– Как же, как же, конечно, – благодушно отозвался Петр Эрнестович, слегка прищурив глаза, – милейшая девушка эта Валя, мы с ней вчера были в Мариинке, очень приятно провели время. Я всегда любил «Лебединое озеро», помню еще, как Уланова танцевала – мы, молодежь, тогда с ума по ней сходили, – он вытащил из стола папку с документами и уложил в свой портфель, сказав брату: – Ладно, Сережка, мне сейчас некогда с тобой философствовать – нужно съездить кое-что подписать у вышестоящего
