дни Софи до крови стерла себе ногти, загибая на ткани тончайшие складочки, которые, начинаясь от ворота сорочки, создавали пышную, легкую как пена рябь. Этот прекрасный заказ они получили от месье Фелисьена неделю назад: дюжина элегантных сорочек из белого муслина, по двадцать су за сорочку. Чтобы вовремя закончить работу, Фантина трудилась день и ночь, портя себе глаза, при свете единственной свечки, и еще привлекала на помощь дочку. Иногда они переговаривались вполголоса – обсуждали, что купят себе на ту небольшую сумму, которая останется после уплаты долга бакалейщику.
И вот двенадцать сорочек готовы, аккуратно уложены в корзину и прикрыты куском белого полотна, чтобы не испачкались в дорожной пыли и копоти: ведь на улице январь, во всех каминах Парижа пылает огонь.
Однако в назначенный час месье Фелисьен не пришел.
Не пришел он и на следующий день. А ведь он говорил, что работа срочная. Что эти сорочки нужны к первому дню нового года: если он доставит их пусть даже одним днем позже, то потеряет заказчицу.
Мать и дочь не имели понятия, как с ним связаться. Они не знали ни его адреса, ни даже фамилии. Прошлой зимой, когда Фантина еле оправилась от бронхита, он сам пришел в мансарду на улицу Маркаде с отрезом ткани и готовой сорочкой – образцом.
– Это вы вдова Гравийон? Мне сказали, что вы искусная белошвейка и прекрасно шьете сорочки для дам, – обратился он к Фантине прямо с порога. – Если желаете сшить на пробу, может, у меня найдется для вас работа.
Да только он еще не знает, правда ли она такая искусница и умеет содержать работу в чистоте, а рисковать, что Фантина испортит ему ткань, не может – так он сказал. Поэтому он вынужден взять залог – сорок су за отрез ткани и еще столько же за сорочку, которую оставляет как образец.
– Если послезавтра, когда я приду забирать работу, я увижу, что меня не обманули, то верну ваши восемьдесят су и заплачу за работу еще пятнадцать.
Но не было у Фантины для залога даже такого небольшого капитала: каждая монета, которую ей удавалось заработать, сразу же тратилась на прожитье; в их хозяйстве не было никакой возможности откладывать. Сделка, к отчаянию Фантины, могла вот-вот сорваться, как вдруг взгляд месье Фелисьена упал на башмаки у девочки на ногах. Крепкие и почти новые башмаки, которые отец в феврале прошлого года присмотрел у перекупщика для дочери, хотя они тогда свободно болтались у нее на ногах.
– Тем лучше, – заметил Жан-Жак Гравийон. – Если ты будешь хорошо с ними обращаться, они прослужат тебе много лет.
И Софи обращалась с ними хорошо. Она мазала их каждое воскресенье свиным жиром и старалась аккуратно ступать по камням мостовых, когда башмаки были у нее на ногах.
Месье Фелисьен быстро их оглядел и сказал:
– Я не привередливый: эти башмаки прекрасно меня устроят.
– Но они стоят дороже восьмидесяти су, – слабо запротестовала Фантина. – Мы заплатили
