и стойкость этого генерала подчеркивали все, кому доводилось служить вместе с ним либо под его началом.
…Кстати, историки потом (которые, как известно, всегда крепки задним умом!) критиковали Моро за то, что он де зря начал движение вперед на наступающего врага тремя отдельными и далеко отстоящими друг от друга корпусами. Ему якобы следовало выйти на рубежи реки Инн всеми силами одновременно, прикрывая свои истинные намерения целым рядом ложных демонстраций, как это мастерски делал Бонапарт. Якобы в этом была серьезная ошибка, которая только в силу неопытности эрцгерцога Иоанна не закончилась для французов плачевно. Но надо было лучше изучать полководческую манеру Моро: если его и заставали врасплох, он достойно и очень спокойно решал возникшую проблему! Вспомним хотя бы, как он искусно противостоял гению внезапного натиска неистовому старику Souwaroff, чем заслуживал от него – крайне ревнивого до признания чужих заслуг – похвалу, причем, дважды! «Этот мальчик понимает меня, старика! Приятно иметь дело с таким умницей…» уважительно говорил после выигранного им у Моро сражения на берегах реки Адда, а после победы над ним при Нови он и вовсе заслужил от Суворова лестное прозвище «генерала искусных ретирад», который «меня, старика, несколько понимает, но я его – лучше». Кстати, в этой оценке весь Александр Васильевич, ставивший себя любимого выше всех, по крайней мере, современников! Вот и теперь Моро во время занял ключевые пункты – Розенхайм и Вассербург – и только левофланговый Гренье несколько удалился от остальных сил, выйдя на стратегические высоты Ампфинга, что вынудило Моро усилить его отдельной дивизией генерала Гражана…
Тем временем, Иоанн времени даром не терял, двигаясь по заданному маршруту в глубокий обход. Обрушившиеся на австрийцев проблемы – небольшие, но многочисленные реки, овраги и заболоченная местность – сильно замедляли продвижение артиллерии и больших обозов, столь присущих австрийской армии той поры, чьи колеса проваливались в снег и грязь по ступицу. Более того, враг прощупал его маршрут и постоянно тревожил кавалерийскими наскоками. Эрцгерцог явно не учел всех трудностей, а его штаб во время не остудил его юношеский пыл. И вот теперь все они пребывали в явном замешательстве: искушенный враг все разведал и сейчас сам мог атаковать растянувшихся на марше австрийцев. А у тех отсутствовал план запасного маневра, на случай если первоначальный начнет пробуксовывать! В азартной спешке побыстрее поставить на колени Моро, Иоанн ни о чем подобном даже не подумал. Пришлось на ходу вносить коррективы в маршрут передвижения, который уже перестал быть неожиданностью для «съевшего собаку» в искусстве маневрирования французского главнокомандующего. Вместо планировавшегося грандиозного охвата французского фланга и выхода в тыл к Моро было решено немедленно остановиться, развернуться на запад и тут же атаковать
