Эдле. В каждой из дивизий первая бригада движется в развёрнутом боевом порядке, а вторая сомкнутыми колоннами позади флангов первой. Эти колонны могли в любой момент перестроиться в каре, если бы вдруг их атаковала русская кавалерия. Для поддержки пехоты корпусная артиллерия Ожеро развернулась в 400 метрах перед кладбищем.
И надо же такому случиться, что именно в этот момент на обе армии внезапно налетела сильная снежная буря. Из-за этого поле боя стало быстро покрываться кубометрами снега, которые вихри ветера поднимали в воздух. Ослеплённые бьющим в лицо снегом французские войска, дезориентировавшись, потеряли нужное направление и слишком отклонились влево. В результате идущие в атаку солдаты Ожеро неожиданно оказался менее чем в 300 шагах прямо напротив самой большой батареи русских – центральной из 72 орудий. С такой дистанции промахнуться просто невозможно – почти каждый выстрел попал в цель. Раз за разом русские ядра врезались в плотные массы вражеской пехоты и выкашивали целые ее ряды. Буквально за несколько минут корпус Ожеро потерял 5.200 солдат убитыми и ранеными – треть своего состава. Сам маршал получил ранение, Дежарден был убит, Эдле серьезно ранен. Остатки корпуса Ожеро остановились, дрогнули и попятились назад.
Воспользовавшись моментом паники и беспорядка в помятых и обескровленных вражеских рядах, Беннигсен перешёл в контрнаступление. Пытаясь прорвать ослабленный центр неприятел, он быстро бросил на отступающих «ожеровцев» застоявшуюся на морозе кавалерию и, разгоряченную прямо перед атакой ядреной порционной водкой, пехоту. Кроме того, атакующая масса русских войск была поддержана артиллерией. Более того, её плотный огонь был сконцентрирован на гвардии Наполеона, стоявшей на кладбище Эйлау. Разгорелся кровопролитный штыковой бой. Войска Ожеро, понеся ужасные потери, начали отступать.
Однако стремительно наступая, русские сильно оторвались от своей основной линии. Увидев это, Наполеон, постарался воспользоваться этим неожиданно подвернувшимся ему шансом повернуть в свою пользу неудачно складывавшийся для него ход кровавой битвы. Он немедленно отдаёт Мюрату приказ ввести в бой всю резервную кавалерию. Двум дивизиям (драгуны Груши и кирасиры д’Опуля – 64 эскадрона – более 7 тыс. сабель) сведенным в одну могучую колонну тяжёлой кавалерии в развёрнутом строю (тем самым увеличивалась ее пробивная сила!) предстояло спасти Великую армию и… ее императора.
Дело в том, что преследуя «ожеровцев», русская пехота и кавалерия почти прорвались к ставке Наполеона. Очевидцы свидетельствуют, что, увидев накатывающийся вал атакующих русских, Наполеон восхищенно произнес: «Какая отвага!». Казалось бы, ещё одно мгновение, и французский император будет схвачен в плен или даже убит.
И тут вся кавалерия Мюрата на полном ходу мощным тараном врезалась в ряды русских войск. Начался ожесточенный бой с переменным
