много было поляков, и полки национальных формирований иррегулярных войск – башкиры, тептяри, мещеряки (мишари), калмыки, крымские татары – малополезные в серьезных масштабных столкновениях в открытом поле, но незаменимые в разведке, преследовании и, конечно, диверсионно-«партизанской» войне, а также, в… грабежах и мародерстве.
В русской армии того времени была целая плеяда талантливых генералов – Барклай, Ермолов, Милорадович, Багратион, Раевский, Остерман-Толстой, Дохтуров, Коновницын, Неверовский, Кутайсов, Голицын, атаман Донского казачьего войска Платов, братья Тучковы и многие другие, чьи имена, к сожалению, не столь на слуху и знакомы лишь знатокам отечественной военной истории. Все они мало в чем уступали французским военачальникам Бонапарта, имея богатый опыт боевых действий против наполеоновской армии, а кое-кто еще и со времен восхитительного Итальянского и драматического Швейцарского походов неистового старика Souwaroff, нагнавшего тогда страху на французское общество и показавшего ее полководцам, что русские особо хороши в ближнем бою, поскольку умеют «бесподобно наматывать на свои тульские штыки вражеские кишки», как на привычных им равнинах, так и в менее комфортных горах. Теперь, когда воевать предстояло уже не на далекой чужбине, где все могло кончиться дипломатическим торгом или прочими «цивилизованными штучками», а на необъятных просторах России-«матушки», армия, охваченная патриотическими чувствами, была готова на великие подвиги.
…Между прочим, театром военных действий на европейской территории России станет огромное пространство от Немана и Западного Буга на западе до Москвы на востоке, от Риги на севере до Луцка на юге. В природно—географическом плане оно разделялось на две части районом Полесья, изобиловавшим лесами и труднопроходимыми болотами. Естественными оборонительными линиями на этом участке являлись реки: Неман, Западная Двина, Днепр и Березина. Особое стратегическое значение в качестве узловых пунктов приобретут Вильно, Минск, Борисов, Смоленск и Москва…
В 1810 г. военным министром России стал известный военачальник генерал Барклай-де-Толли. Он уже встречался и с Наполеоном, и с его маршалами на полях сражений и понимал причины постоянных побед французов. Барклай считал, что русская армия сможет противостоять Наполеону только после существенных реформ. Он сделал все, чтобы провести их в кратчайшие сроки. С его именем принято связывать значительное увеличение армии. Численность гвардии, весьма поредевшей после «мясорубок» Аустерлица и Фридланда, где ее, отчаянно латая «дыры» и «бреши», бросали в самое пекло, была доведена до 12 отборных пеших и конных полков: ок. 15 тыс. пех. и ок. 5 тысяч кавал. – всего примерно 20 тыс. чел., что примерно соответствовало численности всей императорской гвардии Наполеона (Старой, Средней и Молодой), дошедшей в 1812 г. до Москвы. По примеру французской армии были созданы постоянные крупные соединения –
