один из наиболее «похищаемых» художников, кроме того, он держит своеобразный рекорд по количеству подделок его работ.
Да и могло ли быть иначе, если на его картины, особенно крупноформатные, существует устойчивый спрос?
Не последнее место среди покупателей, жаждущих заполучить «настоящего Айвазовского», занимают состоятельные армяне. Ведь подлинная фамилия живописца – Айвазян, так как же уважающему себя армянину не иметь дома хотя бы одной картины прославленного земляка? Перед соседями неудобно…
Ну, ладно, Айвазовский – Айвазовским, но где же «Банковский мостик»?
А ведь холст, скорее всего, находится где-то здесь, в ожидании своего покупателя.
Пережёгин огляделся.
Вся мебель в мансарде скучилась у дальнего окна, оставляя свободным остальное пространство.
У стены стояла старая металлическая кровать с никелированными шарами на спинках. Постель была застлана кружевным покрывалом, которое свешивалось почти до пола. Над изголовьем возвышалась целая гора подушек и подушечек в таких же кружевных наволочках.
Не иначе, тетушкино наследство, являвшееся для рецидивиста Ключника эталоном комфорта и хорошего вкуса, подумалось Пережёгину.
Напротив кровати, у другой стены, высился вместительный современный холодильник, рядом с ним громоздился шкаф, несомненно, перекочевавший сюда, как и кровать, из пятидесятых годов прошлого века.
Несколько поодаль стоял обеденный стол, а вокруг него – с полдюжины плетеных кресел.
Как говорится, ничего лишнего.
Стены и потолок были обшиты свежевыструганными сосновыми досками, всё еще источавшими легкий запах смолы.
Пережёгин открыл шкаф и заглянул внутрь.
Нет, «Банковский мостик» здесь определенно не поместился бы.
На многочисленных полочках выстроились тесными рядами баночки с красками, растворителями и еще какими-то химикатами, а также стаканчики с кистями, ножичками и прочими инструментами, требовавшимися для художественного творчества либо реставрации старых полотен.
Нечто подобное Пережёгин уже видел, причем совсем недавно.
Ну, конечно, в комнате профессора. Так он, значит, не только химик, но еще и художник? Любопытно…
Пережёгин аккуратно закрыл дверцы шкафа, и в ту ж секунду его слух уловил легкое поскрипывание ступенек. Кто-то поднимался в мансарду, находясь совсем рядом. Но только не Ключник, у того была куда более тяжелая поступь.
Впрочем, «народному эксперту» не оставалось ничего другого, как немедленно спрятаться в единственном подходящем для этого месте – под кроватью.
Что он и проделал не без лихости.
По счастью, кружева на покрывале имели то же свойство, что и ветви сирени.
Пережёгин мог наблюдать через многочисленные мелкие просветы за событиями вокруг, сам оставаясь невидимым.
Дверь
