не сотворила, Сережа Васильев принял на себя волну народного гнева и быстро погнал меня к кабинету в конце коридора.
Я даже не успела вежливо постучать. Опер открыл массивную дубовую дверь, украшенную табличкой с надписью «Полковник Студенов В. А.», и втолкнул меня внутрь.
– Добрый день, – поздоровалась я со спиной своего крестного. – Дядя Слава, а за что меня так?
– Сядь, – не оборачиваясь, велел полковник. Было что-то такое в его голосе, от чего я сразу послушалась. – Юлия тебе звонила. Что знаешь?
– Ничего.
– Не ври. – Студенов отошел от окна, сел за стол и внимательно посмотрел на меня. – Васильев мне сказал, что ты вещи собираешь. Куда собралась?
– В Москву, на пару недель.
– Что так спешно?
– Семья. Ты ведь не будешь меня задерживать?
– Семья? – крестный покачал головой. – Что ж, по крайней мере, я буду спокоен. Они за тобой присмотрят.
– Дядя Слава,
– Нет.
– Я еще спросить не успела.
– Что бы ты ни спросила, нет. Ладно, – полковник кивнул. – Так значит, ночью ты ничего не видела и не слышала?
– Не слышала и не видела. А что случилось?
Крестный проигнорировал мой вопрос и задал свой:
– В твоем грандиозном разоблачении коррупционеров принимал участие Дмитрий Кожевников?
– Нет.– Тут мне даже врать не пришлось. – А кто это?
– Это безвременно почивший в бозе в районе твоего дома юрист из «Стеллы». И мои ретивые подчиненные уже пытаются связать твои громкие разоблачения с его смертью.
– Здесь нет никакой связи.
– Надеюсь. – Вячеслав Анатольевич тяжело вздохнул. – Раньше чем через месяц, не возвращайся. Нижайший поклон Павлу и Маргарите.
Я вышла из кабинета и покачала головой в ответ на немой вопрос во взгляде Васильева.
– Нет, товарищ сержант. Я все еще свободна. Не проводите меня до проходной?
….Остаток дня, я не знала, куда себя деть, мучилась дурными предчувствиями, зачем-то поругалась с Трубецкой, тут же помирилась, а в девятнадцать ноль-ноль села в поезд, который через восемь часов должен был доставить меня в лучший город земли.
VI
Атмосферу, которая царила в конференц-зале холдинга ЗАО «СтеллА» даже с большой натяжкой нельзя было назвать дружеской. Вокруг стола из красного дерева, украшенного тонкой резьбой, собрались пятеро из шестерых ныне здравствующих акционеров компании. Они обменивались волчьими взглядами и ничего не значащими фразами, и с нетерпением ждали прибытия шестого, дабы обрушить на него всеобщий гнев за длительное ожидание и хоть как-то разрядить обстановку.
Александр Климов бросил взгляд на часы и, сложив руки на груди, возвел глаза к потолку. Похоже, он зря два часа разглагольствовал на тему, как важна для них
