успели, добавлю: без обид.
– Все-таки ты жестокий, – обреченно вздохнул Карл.
– Какая жизнь, такой и я, – парировал мальчишка и вышел на улицу.
Над головой висело жаркое летнее солнце, а где-то в вышине ветер гонял белые облачка. Не лучшее время для полетов, зато для пешей прогулки в самый раз. Этот маршрут Никодемас знал с детства. Сколько раз он прибегал поглазеть на фасад здания, где, как тогда представлялось, происходят загадочные вещи и работают люди, совершающие подвиги. Клаус же не верил в героев и с наслаждением препарировал все загадочное, до чего дотягивались руки. Реальность неумолимо вырвала с корнями глупые детские фантазии, сохранив только воспоминания о том, что они когда-то были.
Как ни старался он растянуть удовольствие от прогулки, ноги сами ускоряли шаг, стоило только зазеваться.
Сообщив суровой женщине за окошком цель своего визита, Клаус получил весьма информативный рассказ о том, где находятся искомые офицеры.
– Хорошо, что меня уже оповестили, не пустила бы. – Она протянула листок, похожий на квитанцию. – Сюда нужно внести имя и дату, а на обратном пути отдать мне. Так у нас положено.
– Ясно, – кивнул мальчишка, складывая бумажку пополам и засовывая в карман.
В тишине мрачного коридора звук шагов разносился зловещим эхом. Запертые двери с табличками, приглушенные голоса за ними – обычная атмосфера учреждения. Мутно-синие стены, увешанные самодельными пособиями; длинный стенд с физиономиями разыскиваемых преступников; план экстренной эвакуации здания в строгой черной рамке под стеклом.
Остановившись у входа в нужный кабинет, Клаус постучал.
– Никак соскучился? – ехидно осведомился Митчелл, пропуская мальчишку в комнату.
– Где твой начальник? – игнорируя первую реплику, спросил тот.
– Занят важными делами, как и я, – выплюнул молодой офицер. – Это представительство Ордена, а не проходной двор. Зевакам тут делать нечего. Кто тебя впустил вообще? Проваливай, хватит отвлекать людей от работы.
Одарив Митчелла презрительным взглядом, Клаус пододвинул себе стул и сел.
– Ты туговат на ухо или на голову болен? – неприятный тип побагровел. – Сказано же четко и ясно: про-ва-ли-вай. Повторить по буквам или на бумажке написать? Здесь серьезное учреждение, посторонним шататься не положено.
– Чего ж сам не работаешь, а слюной брызжешь? – Клаус прекрасно понимал, что дело может запросто кончиться потасовкой, но не мог отказать себе в удовольствии. – Мне, как практиканту, ты подаешь весьма дурной пример.
– Практикант, значит. – Митчелл переменился в лице. – Тогда засунь свою наглость поглубже и займись чем-нибудь полезным. Папки сшивать – как раз по уму работенка, профессор. Продолжишь выпендриваться, быстро отсюда вылетишь.
– Не помню, чтобы поступал к тебе в подчинение, – резонно возразил мальчишка. –
