Фейвел гарцевал, упруго выбрасывая ноги, алый шелковый плащ короля взлетал и опадал за его плечами. Ричард вздыбил коня на самом краю открытого пространства, огляделся. Тишина, жара, далекие рыжеватые от зноя и пыли возвышенности, откуда так и не пришло никакого известия. И темный дым на мглистом горизонте, где за заливом горели строения Хайфы.
– Да простит нас Всевышний! – прошептал король в кольчужный клапан хауберга, закрывавший нижнюю половину его лица. И вымолвил сквозь сжатые зубы один из постулатов рыцарства: – Должен – значит можешь! Да, он мог! И должен.
Английский Лев медленно вынул из ножен меч и поднял его над собой. Какой-то миг он еще медлил, а потом резко опустил руку с клинком.
И тотчас в лагере крестоносцев заиграло множество труб.
Это был сигнал. И этот громогласный гул больше не умолкал, будто должен был заглушить собой те отчаянные вопли и стоны, что разносились по округе.
Мартин натянул поводья, сдерживая заволновавшегося под ним Персика. Конь рвался, оглушенный и напуганный как криком, так и волной отчаяния, которая мощным потоком хлынула на окружавших короля Гвидо рыцарей. Они стояли в оцеплении, но не могли не видеть, как снопами падают пронзенные стрелами пленные воины Акры, как в панике они пытаются бежать, но, скованные цепью, валят своих же товарищей, перекатываются, барахтаясь в пыли, взывают к Аллаху, пока на них не опускаются острия мечей и копий крестоносцев, разящие, пронзающие насквозь, отсекающие конечности тех, кто пытался сопротивляться. В отчаянии мусульмане хватались прямо руками за смертоносную сталь, вопили, визжали, умоляли… Пощады не было.
Мартин, стараясь не смотреть на резню, поднял глаза к яркому закатному небу. Со стороны казалось, что рыцарь Фиц-Годфри упоенно читает молитву. Но он просто не хотел видеть… Он даже не отдал своим людям приказ броситься на группу сарацин, которые, надеясь вырваться из адского круга смерти, попытались бежать мимо их оцепления. Однако пулены сами наскочили на сарацин, ослепительно сверкала сталь, отсвечивая кровавым отблеском в закатных лучах, фонтанами брызгала темная кровь, слышались стоны и вопли… ощущался запах крови…
Оказалось, что люди Саладина все же наблюдали за казнью единоверцев, – вскоре послышались их тонкие протяжные выкрики, из зарослей на ближайшем холме выехали конники с обнаженными для удара саблями. Послал ли их сам султан или просто велел наблюдать за происходящим? Или не выдержали их души при виде бесславной кончины тех, кто столько времени отважно оборонял Акру? В любом случае всадники приближались, и их надо было остановить.
Мартин даже почувствовал облегчение, когда понял, что напряжение можно снять настоящей схваткой, а не резней безоружных. Громко отдав приказ и на ходу выхватив меч, он послал коня вперед. Враги приближались, он даже различал их темные, оскаленные в ярости лица под тюрбанами, видел поднятое оружие. Их было довольно много… Но об опасности он не думал. Главное сейчас –
