подглядывали мальчики за девочками, а девочки за мальчиками. И познавали разницу полов в незатейливых играх. Порой – безобидных. Порой – не очень.
Не очень, когда самую красивую девочку группы, белокурого ангелочка Свету Березкину, мальчишки потащили в туалет и стянули с нее трусы, чтобы как следует рассмотреть – во всех ли местах она настолько же притягательна? Света потом отчаянно рыдала, а мальчишки, потеряв к ней всякий интерес, обсуждали увиденное. И пришли к выводу, что Березкина – то, что надо. Сам я в насилии не участвовал, но с согруппниками был согласен. «С Березкиной я бы мог обняться голышом, – думал я».
Впрочем, Света недолго оставалась первой красавицей детского сада. Однажды детей попросили принести анализы кала – «на яйцеглист». И сразу выявилось два «сифака». Так называли тех, у кого в анализах обнаружили яйца глистов. И, увы, Света Березкина была среди зараженных. Другим несчастным, в чьём организме жили глисты, поглощая за него манную кашу и компот, был всегда грустный и очень скромный мальчик по имени Дима. Он откровенно убивался из-за того, что согласился принести спичечный коробок с какашками. Но попробовал бы он его не принести! Тоталитарное государство – ничто в сравнении с советским детским садом. Точнее говоря, любое учебное и дошкольное заведение – модель государства в миниатюре.
Зачем воспитатели растрепали всей группе о тех, кто не прошел тест на отсутствие гельминтов или аскарид, для меня остается загадкой. Возможно, они просто не думали, что эта информация как-то повлияет на психологический климат детского коллектива. Что ж, они как всегда сильно заблуждались. «Сифаки» моментально стали отверженными. С ними никто не хотел общаться. И на прогулке они печально стояли в сторонке, понимая, что в животах у них поселились мерзкие черви – а значит, они больше не имеют права быть частью сообщества, чистого от паразитов.
Я с детства отличался излишней любознательностью. И, пока никто не видел, допрашивал Диму с пристрастием, желая узнать, откуда у него взялись глисты.
– Может, ты землю ел? – спрашивал я.
Дима с тихой грустью, глядя в пол, мотал головой.
– А может, у тебя дома кошка есть – и ты с ней целовался? – Познания я почерпнул у воспитательницы. Она в подробностях рассказала всем, показывая пальцем на «сифаков», почему у нормального ребенка могут возникнуть такие страшные проблемы.
– У меня нет кошки, – говорил Дима с такой убийственной интонацией, словно только домашний питомец мог спасти его от страшной тоски и разъедающего душу одиночества.
«Но откуда-то они же появились», – недоумевал я.
– Марь Иванна, – я тянул воспитательницу за рукав халата.
– Да, Степа…
– А может, глисты родились прямо в нем, в Диме?
Марь Иванна уставилась на меня с недоумением. Видимо, такая идея никогда не приходила ей в
