Как только она попадала под их волшебные чары, её худенькое, как у мальчишки, тело амазонки смягчалось, и она вела себя, по мнению Калле и Андерса, просто по-дурацки: тотчас простирала к малышу руки, начинала лепетать не своим голосом, полным каких-то странных, нежных звуков, от которых Андерса и Калле аж передёргивало. Лихую, задорную Еву-Лотту словно ветром сдувало.
Не хватало ещё, чтобы Алые застали её в момент подобной слабости, опасались Калле и Андерс. Не так-то просто будет смыть подобное пятно со щита Белой розы.
Ребёнок на ступеньках конечно же заприметил, что за калиткой происходит что-то необычное, и теперь неспешно вышагивал по садовой дорожке. Увидев Еву-Лотту, он резко затормозил.
– Здрасте, – произнёс он неуверенно.
Ева-Лотта стояла за калиткой «с идиотской улыбкой на лице», как сказал бы Андерс.
– Здравствуй, – ответила она. – Тебя как зовут?
Ребёнок рассматривал её, широко распахнув серьёзные тёмно-голубые глаза; судя по всему, «идиотская улыбка» не очень-то его привлекала.
– Расмус меня зовут, – сказал он и большим пальцем ноги стал рисовать по гравию дорожки.
Потом подошёл поближе, просунул свою курносую конопатую мордочку сквозь доски забора и увидел сидевших на траве Калле и Андерса. Его серьёзное личико озарилось широкой, радостной улыбкой.
– Здрасте, меня Расмус зовут, – сообщил он.
– Да мы уж слыхали, – снисходительно ответил Калле.
– А сколько тебе лет? – спросила Ева-Лотта.
– Пять. А на будущий год будет шесть. А тебе сколько?
Ева-Лотта рассмеялась.
– На будущий год я уже буду старой тёткой. А вообще-то что ты здесь делаешь? Живёшь у Эклюндов?
– Не-а. Я живу у моего папы.
– А он живёт в этой Эклюндской вилле? – снова спросила Ева-Лотта.
– Ясное дело, живёт, – обиделся Расмус. – Иначе я не мог бы у него жить. Непонятно, что ли? – сказал он, как отрезал.
– Логика железная, Ева-Лотта, – заметил Андерс.
– Её зовут Эва-Лотта? – спросил Расмус, указав на Еву-Лотту большим пальцем правой ноги.
– Да, её зовут Эва-Лотта, и она говорит, что ты симпатяга, – совсем не обидевшись, ответила Ева-Лотта.
Поскольку Алых на горизонте ещё не было, Ева-Лотта быстро перелезла через калитку, чтобы быть поближе к симпатичному мальчугану. Расмус не мог не заметить, что хотя бы один человек из этой компании проявил к нему некий интерес, и потому решил тоже быть вежливым. Оставалось только найти подходящую тему для разговора.
– Мой папа делает железки, – подумав, сообщил он.
– Железки? – переспросила Ева-Лотта. – Он кровельщик?
– Нет, он профессор, который делает железки.
– Вот здорово! – обрадовалась Ева-Лотта. – Значит, он может что-нибудь сделать и для моего папы. Видишь
