Настя.
– А я думал, ты выше того, чтобы отношения влияли на работу.
– Иди ты в задницу, Крестовский.
Ее реплика совпадает с открывшейся дверью и светленькой головкой Риты, заглядывающей в кабинет.
– Александр Олегович, там Никольская пришла. Через десять минут ее время.
– Проводи к арене, как переобуется, я сейчас подойду.
Надя невесело смеется.
– А вот и Настя, да?
– Надь, в чем проблема? Мне показалось, разговор окончен.
– У меня нет никаких проблем, – улыбается она. – А вот у тебя появятся.
Обиженная женщина – самое страшное существо на свете. И я понимаю, что Надя ждет от меня действий, раскаяния, попыток ее вернуть, но в то же время осознаю, что не чувствую ровным счетом ничего. Она уйдет – и ничего не изменится, разве что появятся сложности с работой пресс-центра и придется проводить собеседования, но не более. Секс можно найти без особых усилий, а какие-то чувства – совсем не то, что меня сейчас интересует.
Настя, Настя, Настя… пора заняться дополнительными обязанностями. Понятия не имею, как буду тренировать слепую девчонку. Как вообще можно было поставить меня ее тренером? Я не умею быть мягким, не умею щадить чужие чувства. И уж точно не способен восторгаться кривовато исполненными «фонариками». А еще надо как-то обучить Риту. Н-да, задачка.
Стараюсь не думать о Никольской, как о девушке. Вспоминаю мелкую девчонку, путающуюся под ногами, школьницу, лишенную женского очарования. С Гавриловой это работает, в какую бы красотку не выросла Света, как бы ни мечтала перевести отношения с тренером на новый уровень, избавиться от мысли, что ставил ей в дневник двойки, не выходит. Даже несмотря на то, что это были всего лишь оценки за тренировки. Если действовать так с Никольской, то…
Нихрена не сработает. Четыре года, проведенные вдали от нее разделили Настасью на двух разных девушек. Одна – та сама школьница, ученица, девочка, сошедшая с дистанции. И вторая, вот эта вот гибкая, стройная, практически идеальная девушка с охрененной задницей и… каким-то мужиком.
Рита растерянно смотрит на меня, а в это время какой-то парень помогает Настасье снять чехлы с лезвий.
– Стоять! – командую я.
Никольская вздрагивает и оборачивается на звук. На ней облегающий бордовый костюм, тонкие черные перчатки. И очки, при виде которых мне становится неуютно. Я вдруг ловлю себя на мысли, что хочу увидеть ее глаза. Какого они цвета?
– Это еще кто?
– Никита, – натянуто улыбается Настя. – Он со мной.
– С чего вдруг?
– У меня оплачена аренда катка. Я могу позвать друга.
– Работа тренера оплачена для тебя. Этот, – киваю на парня, – может подождать на трибуне.
– Вот, – Никита отпускает Настину руку и протягивает мне сложенную вдвое квитанцию, – я заплатил за тренировку.
Мне хочется послать его нахрен, потому что я согласился
