сильно не в духе. – Вы простите, ладно? Не обижайтесь.
– Да ничего.
– Бывает.
– Тогда пока.
– Пока. Увидимся.
Ян с Федей молча поплелись домой.
Федя не мог успокоиться до глубокой ночи. Более поганого дня не было со времен той Игры. Гремучая смесь внутри состояла из великого множества компонентов: и ненависть к Бочкову, и сумасшедшая ревность, и досада на то, что произошло, и стыд, и злость на себя… Литвинов не пошел ужинать. Кусок в горло не лез, и, к тому же, видеть сейчас Олега… Какого черта они вообще поперлись сегодня в этот дурацкий парк?!! Если бы хоть Рашевской там не было…
Федя едва смог уснуть, и всю ночь ему снился один и тот же сон. На маленьком, словно игрушечном карте, юноша пытается догнать Бочкова, который едет почему-то на белом «мерседесе». Как ни старается Федя, Бочков все больше отдаляется от него. Там впереди, у дороги, стоит Рашевская в роскошном ярко-красном длинном платье. Бочков останавливается рядом с ней, она садится к нему в машину. «Мерседес» мчится на немыслимой скорости, Литвинов пытается его догнать, карт несется на пределе, но расстояние между ними лишь увеличивается. «Мерседес» уже превращается в белую точку на горизонте. Феде плохо, слезы текут по щекам, он упорно выжимает предельную скорость… Необходимо догнать!!! И вдруг… на дороге из ниоткуда возникает огромная кирпичная стена! Федя пытается затормозить, но ему это не удается, юноша, в отчаянии, поворачивает руль в сторону, но карт не реагирует и несется прямо на стену. Удар!!! Федя с криком просыпается…
Когда сон повторился уже в третий раз, Литвинов, измученный, с тяжелой, как чугунный котел, головой, сел на кровати. Лучше вообще больше не спать. Посмотрел на будильник. Пять утра. Федя обхватил руками голову. Кирпичная стена так и стояла перед глазами. Даже сейчас, будучи лишь воспоминанием, она казалась по-настоящему реальной и осязаемой. И только сейчас Федя осознал, что на стене был нарисован тот самый злополучный знак, изображение, которое неустанно преследовало его.
Литвинов встал, включил свет. Умылся, оделся, тихонько спустился в гостиную и вышел на лоджию. Облокотился на перила, полной грудью вдыхая свежий, влажный утренний воздух. Тишина и покой, царившие на улице, словно бальзам, успокаивали измученную душу. Рассветало, но солнце еще было за горизонтом. На ясном небе догорали последние бледные звезды. Ни ветерка. Чистый, прозрачный воздух замер в ожидании чуда, наступающего с рождением утренней зари. Листья на деревьях, казалось, боялись шелохнуться. Как хорошо! Птицы уже проснулись, и их щебетание в утреннем безмолвии походило на волшебную небесную музыку. Федя вздохнул и улыбнулся. Он взял стул, подвинул его близко к перилам, удобно устроился и, с замиранием сердца, погрузился в симфонию утра. Звезды растаяли в глубине синего неба. Первые лучи солнца робко показались из-за горизонта, ласково, тепло и нежно целуя этот мир. Небывалый восторг наполнил душу. Все кошмары, переживания и волнения исчезли без следа. И было утро. И была красота. И была тишина. И было счастье…
Чтобы скрасить начало учебного года, Ян устроил дома
