знала: сумочка не ее.
Ася вспыхнула и растерялась.
Глава 2
Ася вспыхнула и растерялась – еще бы, было с чего.
Но тут же она подумала: «Вот я глупая, это же Игорешка вернулся. Отменилась командировка. Чемодан он себе купил, а сумочку – мне, чтобы сильнее рыбку свою порадовать».
Увидев под вешалкой туфли мужа, Александра с восторженным визгом влетела в спальню и…
И!
Обмерла.
В спальне муж был совсем не один.
Игорь был с женщиной!!!
«С бабой!!!!!!»
Оба, правда, были одеты, но сидели уже на кровати.
Ася во все глаза уставилась на незнакомку и не могла справиться с мыслью, что глядит в зеркало и видит себя. Рядом с мужем восседала пышка-малышка-блондинка, точная копия Аси. Лишь прическа другая и одежда изысканней, строже.
Выходит, не обманул Игорек: он действительно любит только таких, как родная жена.
Теперь Александру это совсем не радовало.
Пока длилась немая сцена, Александра опасно кипела – пора было выпустить пар.
И она его выпустила.
– Подлец! – закричала она, чувствуя, что верное слово не найдено.
Ничего не поделаешь, нужное слово не всегда так сразу приходит – ему надобно время. Порой и немалое.
– Негодяй! Мерзавец! Подонок! – старательно перечисляла она, усиленно выпуская пар, но пара меньше не становилось.
В осложнение, муж тупо молчал, растерянно глядя на… незнакомку.
Не на жену!
Согласитесь, это очень обидно. И раздражает.
Но особая обида для Аси в том состояла, что муж (этот подлец!) не упал на колени и не завопил: «Рыбка, родная, прости!»
Муж был явно шокирован и взволнован, но… не перед женой, а перед какой-то чужой блондинкой. Та же (наглость какая!) возмущенно спросила:
– В чем дело, Игорь? Ты уверял, что она носится по магазинам и раньше обеда никак не вернется.
И Игорь (не ужас ли?!) растерянно залепетал:
– Прости, я сам так считал, я оставил ей уйму денег, хватило б на месяц…
Блондинка молчаливо поедала его презрительным взглядом. Чувствуя неубедительность своих аргументов, он обескуражено заключил:
– Ума не приложу, что заставило ее так рано вернуться.
Бесстыдство неслыханное! Родной муж оправдывается перед любовницей на глазах у жены!
Да еще говорит о своей благоверной (верной, ужасно верной!) в третьем лице, словно она шкаф, или тумбочка, или рожок для обуви, или черт знает что!
И потом, о чем он говорит, этот урод?!
Он, кобель, оставил «ей» денег!
ЕЙ!
Что за «ей»?! И что это за деньги?
Развратник! Свинья! И жлоб!
Тут только к Асе пришло нужное слово.
– Вон! – закричала она. –
