Тамара.
Мигайлов прошел мимо своего кресла, сделал круг в обход стола и снова оказался у нее за спиной.
– Ты могла бы стать начальником отдела, – заявил он.
Тамара резко поднялась, развернулась к нему лицом, едва не опрокинув стул, на котором сидела, и выпалила:
– Я могу стать начальником отдела. Где-нибудь. Но я никогда не стану шлюхой. У вас.
Она не связана была с компанией контрактом и могла уволиться в любой момент. Ей всего двадцать шесть, и она еще найдет себя в этой жизни.
– А кто предлагает тебе?.. – Мигайлов осекся, не договорил и отвел взгляд в сторону.
– Я могу идти?
Он кивнул, обиженно глядя в окно, и махнул рукой на выход.
Тамара направилась к двери в ожидании приговора. Но Мигайлов так и не сказал: «Ты уволена».
Увольняться Тамара не хотела. Работа у нее, может, и беспокойная, зато вполне комфортная. И зарплата хорошая. А главное, от дома недалеко, всего четыре остановки на трамвае.
Тамара едва не проехала свою остановку, всю дорогу думала о размолвке с начальником. Похоже было на то, что Мигайлов окончательно выбился в люди, почуял запах большой власти, барскими замашками стал обрастать. Ему теперь не только казнить и миловать можно, но и унижать подчиненного. Раньше он только посматривал на Тамару, а сейчас чуть ли не прямым текстом в постель пригласил. Самое страшное, что везде так.
Все так же, в тягостном раздумье, Тамара зашла в подъезд, на лифте поднялась на свой этаж, на автопилоте открыла дверь и вздрогнула, когда из своей спальни ей навстречу вышла Вика.
– Ты чего такая чумная? – спросила сестра с фирменной своей насмешкой, происходящей не от большого ума.
– Да так, задумалась.
– Задумалась она! – Вика пальцами взяла ее за щеки, заставила посмотреть себе в глаза.
Опять на нее что-то нашло. Тамара давно уже привыкла к странностям сестры и научилась не придавать значения ее манипуляциям.
– Губы можешь не подкрашивать, а то он подумает, что ты любишь это дело.
– Какое дело? – Тамара и пыталась, но не смогла сохранить невозмутимость.
– А кто подумает, это не важно? – спросила Вика.
Из комнаты вышел высокий загорелый парень, лицо которого показалось Тамаре знакомым. Высокий лоб, прямой нос, широкие скулы, прямоугольный подбородок, маленькие, близко посаженные глаза.
– Никто ничего не думает, – сказал он и с бодрой, но вместе с тем и виноватой улыбкой глянул на Тамару.
– Родион?
– А ты сомневаешься, да? Вроде как два года письма мне писала. – В его голосе чувствовался укор, который он пытался скрыть.
– Я не писала.
– И не думала.
Тамара с досадой глянула на Вику. Она все помнила и даже в чем-то была виновата перед
