А потом…
– Нет! – закричала она. – Ты уже достал!
– Я царь вселенной! – напомнил Зевс. – Если мы будем вместе, ты станешь царицей!
– Меня это не интересует. – Деметре очень хотелось выхватить свой золотой меч, но Зевс на самом деле был самым могущественным богом в мире, и все, кто решал пойти против него, заканчивали плохо. (Кхе-кхе, как Прометей, кхе-кхе.) Кроме того, она оставила золотую колесницу на другом конце поля, так что не могла просто вскочить на нее и сбежать.
А Зевс не отставал:
– Представь, какими могущественными и классными будут наши дети!
– Уходи.
– Ну же, детка! Не будь такой букой!
Наконец раздражение Деметры достигло пика, и она обратилась змеей, решив, что сможет сбежать, спрятавшись между колосьями.
Плохая идея.
Зевс тоже мог превращаться в животных. Он обернулся змеей и последовал за ней. Проще простого, ведь у змей отличное обоняние, а, как я уже упоминал, от Деметры исходил особый жасмино-дождевой аромат.
Деметра скользнула в какую-то нору, и это стало еще одной глупой идеей с ее стороны.
Зевс последовал за ней. Нора оказалась узкой, так что стоило Зевсу заблокировать вход, и Деметре просто некуда было деваться. Свободного места для превращения не было.
Зевс не выпускал ее из этой ловушки, пока… Предоставлю вашему воображению додумать детали.
Месяцами позже Деметра родила своего первенца – дочку, названную Персефоной. Она оказалась столь прелестной малышкой, что Деметра почти простила Зевса за то, что он заманил ее в этот змеино-любовный капкан. Почти. Они так и не поженились, и на деле Зевс оказался тем еще невнимательным родителем; но дочурка стала светом всей жизни Деметры.
Более подробно о Персефоне чуть позже…
Мне бы очень хотелось сказать, что для Деметры то был единственный такой неприятный случай общения с представителем мужского пола. К сожалению, это не так.
Несколькими годами позже Деметра отправилась отдохнуть на пляж. Она шла по берегу, наслаждаясь уединением и свежим морским воздухом, когда ее заметил Посейдон. Будучи богом морей, он часто подмечал симпатичных девушек, гуляющих по пляжу.
Воды расступились, и явился он, в своих лучших зеленых одеждах, с трезубцем в руке и короной из раковин на голове. (В нем жила твердая уверенность, что в этой короне он просто неотразим.)
– Эй, красавица, – позвал он. – Ты, должно быть, та еще волнистая штучка, потому что ты буквально сбила меня с ног.
Эту фразу он практиковал годами и был счастлив, что наконец выучился выдавать ее по первому желанию.
Деметру, однако, она не впечатлила.
– Уходи, Посейдон.
– Иногда море уходит, – согласился он, – но оно всегда возвращается. Что скажешь, если мы с тобой устроим романтический ужин в моем подводном дворце?
