рассердилась:
– Мне надо выпить только для успокоения нервов.
– Неужели они у тебя есть? – усмехнулся Георгий. – При знакомстве я не обнаружил у тебя сразу двух вещей: совести и нервов.
– Да, совесть меня не гложет, – с гордостью заявила Ольга, – я так зачерствела, что ей не по зубам! А вот нервы у меня есть.
– Если и есть, то исключительно для того, чтобы было что успокоить. Иди, дорогая, скорей выпей.
Поздно вечером, сидя в спальне у туалетного столика, Ольга подвела итог прошедшего дня и пришла к выводу, что если исключить Георгия, то можно признать: вернисаж удался. Но если удался, то почему так пусто на сердце?
«Ещё один день оказался напрасной тратой макияжа,» – подумала Ольга, уныло глядя на себя в зеркало.
– Павел, – крикнула она, – дорогой, у меня жутко болит голова. Может сегодня ты ляжешь спать в кабинете?
– Как хочешь, родная, – откликнулся муж.
Ольга повеселела.
– Но сначала я намерен выполнить свой супружеский долг, – продолжил он, и Ольгу перекосило от злобы.
«Так ужасно кончается день, начавшийся триумфом», – горестно подумала она.
Глава 8
– Мадам, вы забыли солнцезащитные очки! – крикнула с порога дома Марина.
Ольга весело сбегала по ступенькам к своему новенькому кабриолету. Она остановилась, поджидая спешащую навстречу девушку. Взяла очки, улыбнулась, поблагодарила:
– Спасибо, крошка. Если бы не ты, пришлось бы возвращаться. Солнце сегодня ослепительное.
– Смотри не пей по дороге, – не удержалась от напутствия подруга.
– Не волнуйся, только апельсиновый сок. Лучше пожелай мне ни пуха ни пера.
Марина удивилась:
– Ни пуха ни пера? Зачем это? Ты же не в клетку с тиграми отправляешься.
Ольга нахмурилась.
– Знаешь, в последние дни мне как-то не по себе, – шепотом призналась она. – Особенно когда выхожу из дома.
– Ну, тогда ни пуха ни пера, – пожала плечами Марина.
– К черту, – уже задорно воскликнула Ольга и снова весело зацокала каблучками по ступенькам.
Домработница проводила ее доброжелательным взглядом.
– Вот оглашенная, – усмехнулась она.
Если наедине Марина и Ольга обращались друг к другу на «ты», то в присутствии третьего лица подруги соблюдали декорум. Марина называла хозяйку «мадам», Ольга же употребляла в общении с домработницей массу ласкательных типа: душечка, лапушка и малышка.
– Смотри, опять опоздаем, – сердито произнес Георгий, когда Ольга уселась в свой новенький «Ягуар». – Может лучше я поведу?
– Еще чего? – возмутилась мачеха. – Я не пьяна и не собираюсь пить вообще.
– Посмотрим, – отворачиваясь, буркнул Георгий. – Еще не вечер.
Ольга повернула ключ в замке зажигания и лукаво спросила:
– Значит, говоришь, опаздываем?
