этика», VIII, 13, 1161b (22, с.236)От природы человек склонен образовывать, скорее, пары, а не государства – настолько же, насколько семья первичнее и необходимее государства.
Бездетные скорее разводятся: дети – это общее обоим благо, а общее благо объединяет.
Большинство (…) желает получать благодеяния, а делать добро избегает, как невыгодного занятия.
Благодетели больше питают дружбу к облагодетельствованным, нежели принявшие благодеяние – к оказавшим его.
Все больше дорожат доставшимся с трудом. (…) Не случайно матери (…) любят детей сильнее, чем отцы, ведь рождение ребенка требует от них больших усилий и они лучше отцов знают, что это их собственное создание.
У кого много друзей (…), (те) ни для кого (…) не друзья.
Отдых (…) существует ради деятельности.
Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведем, чтобы жить в мире.
Нет, не нужно следовать увещеваниям «человеку разуметь человеческое» и «смертному – смертное»; напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия и делать все ради жизни, соответствующей наивысшему в самом себе; право, если по объему это малая часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит.
Обратить к нравственному совершенству большинство рассуждения не способны, потому что большинству людей по природе свойственно подчиняться не чувству стыда, а страху и воздерживаться от дурного не потому, что это позорно, но опасаясь мести.
Страсть (…) уступает не рассуждениям, а насилию.
Врачами становятся не по руководствам.
Рука есть орудие орудий.
Принять за исходную посылку ложь и принять за исходную посылку невозможное – не одно и то же. Из невозможной предпосылки следует невозможное заключение.
(Из всех животных) только человек (…) способен смеяться.
Из ложных посылок можно вывести истинное заключение.
Человек по природе своей есть существо политическое.
Человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные.
Тот, кто в силу своей природы (…) живет вне государства, (…) либо животное, либо божество.
Раб
