Костю. Психолог едва заметно дернул подбородком. Нет, обреченность – это не повод. У любого чеченского юноши, которого останавливают на трассе русские военные, можно заметить во взгляде нечто подобное. Потому что ожидать что-либо для себя хорошее от русских военных, остановивших его на трассе, чеченец может только в двух случаях: если он полный идиот с официальной справкой или же обкурился до цветных галлюцинаций. Поэтому все ведут себя по-разному, в соответствии с особыми личными качествами и моральной закалкой, но… страх и напряжение присутствуют обязательно.
Обреченность, конечно, это сильно. Это чересчур. Но кто его знает, какие там мотивации? Может, у него родственник пропал при схожих обстоятельствах, или еще что-то в таком же аспекте…
– Ну, ладно, – пожал плечами Иванов. – Будем общаться. Три вопроса, три ответа. Отвечаешь правильно – разбегаемся.
– Вообще, не понял, кто такие… – Эльдар старался не смотреть в сторону казаков. – Зачем останавливали?
– Давай сразу оговоримся, – начал Иванов. – Будешь вести себя правильно, никто из твоих родных не пострадает. Лично к вам у нас никаких претензий…
– Зачем тогда останавливал?
– А нас гости ваши интересуют, – бухнул чуть ли не в ухо Эльдару нависший над ним глыбой Петрушин. – Поэтому и остановили.
– Какой-такой гости? – Эльдар нервно сглотнул, взгляд его метнулся по сторонам, руки вдруг дрогнули…
– Виновен, – вынес вердикт Костя. – К гадалке не ходи.
– Ну и славно, – Иванов облегченно вздохнул – попали-таки! – и разоткровенничался: – Значит, так. Мы будем брать ваших гостей. С твоей помощью. Как тебе открывают?
– Какой гости?! – мужественно уперся Эльдар. – Куда открывают?
– Вот делов, – хмыкнул Никифор. – «Газель» подъехала, три гудка. Рафик выглянул, оценил, открыл ворота. «Газель» заехала, ворота закрылись. Все.
Эльдар не выдержал линии поведения – метнул-таки в сторону Никифора уничтожающий взгляд. Зрачки – как головки самонаводящихся ракет. Испепелил мерзавца на месте.
– Ты на меня тут не зырь, зверек, – презрительно скривился Никифор. – Ты дома перед зеркалом встань раком, штаны сыми и на свою жопу так зырь. Может, полегчает.
– Оба-на! – восхитился хулигански ориентированный Вася Крюков. – Это что-то новое. Надо запомнить.
– Кто такой Рафик? – уточнил Иванов.
– Это раб их, осетин, – пояснил Никифоров кум.
– Какой раб, что болтаешь? – в голосе Эльдара звучала плохо скрытая ненависть. – Просто работник, да!
– Раб, раб, – подтвердил Никифор. – Спросите любого, вам скажут. Они его у соседей украли, когда съезжали с Ачхой-Мартана. Почему не бежит – не понятно. Вроде как дома, на своей земле…
– Он немой, инвалид! Мы хорошо делаем, ему крыша даем…
– Немой, потому что вы ему язык отрезали, – уточнил Никифоров кум. – Чтобы не болтал лишнего. А не убегает, видимо, потому что немного ебанутый… в смысле – не в себе человек. Да
