вдруг слышит зов и уходит в темноту, а потом из-за полок появляется новый хранитель архива. Старый, в огромных очках, с длинной седой бородой, чудной и нелюдимый. Увидишь такого человека, никуда с ним не ходи. Гехту ведь недавно триста лет сравнялось. Время, время.
Герда смотрит на меня, улыбаясь. Она любит всякие придумки, чем завиральнее, тем лучше. И я нахально пользуюсь этим, чтобы потянуть время, роюсь в жестяном коробе, будто никак не могу найти нужный документ, хотя выписка из приюта Благого Берне лежит прямо под руками, и часто поглядываю через плечо на мою радость, потому как невежливо во время разговора совсем отворачиваться от собеседника.
Ненавижу все, что связано с приютским прошлым Герды. Как она съеживается и тускнеет при одном упоминании об этом якобы угодном Драконам заведении! Человеку не должно быть так плохо.
– Время, время! – вслед за мной, но с другой интонацией повторила Герда и погрозила пальчиком.
Пришлось все же «найти» в ящике нужный документ.
Еще один объект наших изысканий. Герде очень хочется узнать имена своих настоящих родителей.
– Вот. Ты действительно родилась на год раньше, чем мы думали.
– Но, – прочитав, Герда недоуменно покрутила в руках лист коры серого дерева. Текст там был только с одной стороны. Короткий. – Но тут написано только «девочка с темными волосами, глаза зеленые». Почему ты думаешь, что это про меня?
– Про других похожих детей вовсе ничего нет.
– Ларс, признавайся, сам написал?
– Подозреваешь хрониста в подлоге?
– Нет, конечно, но как-то все очень странно.
– И слишком удобно. Под такой документ можно подобрать любую похожую по описанию девушку. А если учесть, что дети с возрастом меняются, то и непохожую тоже. Мама говорит, мы с Хельгой в детстве были гораздо темнее. А у сестры из всех волос только челочка на лбу, коса лет в пять расти начала.
– Но зачем?
– Коса выросла?
– Записывать детей столь… неопределенно?
– Когда берут ребенка из приюта, часто выбирают кого-нибудь поменьше, но не совсем младенца?
– Да. Но какое это имеет… Ой…
Взятый из приюта сирота может покинуть приемную семью, достигнув совершеннолетия. Особенно если не нашел в новом доме любящих родичей и покровителей. Но чем младше дармовой работник, тем дольше по закону он будет принадлежать опекунам. Приют же лишний год получает средства на содержание воспитанника. Или же, прибавив год-два, раньше срока избавляется от нахлебника.
– Вот, значит, как… – Герда смотрела на листок, как на раздавленную мокрицу. – Как же хорошо, что меня забрала Флоранса.
Да воздастся доброй рыжей ведьме еще и за это. И всем прочим тоже, по делам их.
– Хельге будет чем заинтересоваться.
Главный
