Я не смогу открыть тебе. Отвечу так же, как и доброму отцу-дознавателю: таков данный мною обет. Он абсолютно нерушим. Да и что тебе в том, где именно я родился? Или на каком языке впервые заговорил?
– О тебе, сударь Фесс, очень много врут, – серьёзно сказал рыцарь. – И я, к стыду своему, признаюсь, что очень многому верил. Но теперь вижу, что на самом деле ты – доброе чадо Господа нашего, и…
– Я ничье не доброе чадо, – перебил Кэр. – Не прячусь ни под какие личины. Делаю то, что нужно и что умею. Всё просто, Конрад.
– А… а скажи, сударь Фесс… – Конрад вдруг покраснел. – По ярмаркам порой поётся одна песенка… гм… про тебя и… и…
– И про дочь одного скупого маркграфа? Слыхал, – некромант вздохнул.
– Нет, – Конрад покраснел ещё гуще. – Про то, как прекрасная дева Анника, гм, воспылала страстью к некоему странствующему некромагу, но, не добившись взаимности, отправилась к некоей ведьме и сделалась неупокоенной, и, когда некромаг явился за ней, бросила в лицо ему: «Быть может, хоть так ты обратишь на меня взор свой!»
– Гм. Гм, – некромант смутился.
«Как они это смогли раскопать?! Переврали, конечно, но…»
– Деву звали Анниэль, а не Анника, и, хвала Господу, как ты бы сказал, Конрад, ни в каких неупокоенных она не обращалась.
– А…
– Охолони, сэр рыцарь. У нас есть дело. Пути ещё три дня. Это сейчас хорошо – земля добрая, обжитая. К границе подойдём – веселее станет.
– А что там? – немедленно выпалил Конрад с чисто мальчишеским нетерпением. – Мертвяки, да?
– Мертвяки, но не только. Жрущая Пуща – слыхал?
– Какая-какая? – выпучил глаза рыцарь.
– На старых картах – Mørk skog. На новых – Темнолесье.
– А! Слыхал, конечно, как не слыхать!
– А что там завелись ведьминские ковены и бродячие варлоки, вдобавок ко всем прочим прелестям?
– Н-нет…
– То-то и оно, что нет. Весело там, говорю тебе.
– Слово Господне нас защитит!
– Не сомневаюсь. А ещё защитит добрая сталь и доброе заклинание.
Солнце поднялось уже высоко, когда они миновали очередную деревушку – заметно беднее, чем те, что лежали ближе к большому тракту. И видно было, что здесь что-то не так, очень сильно не так. Многие дома брошены, причём в лихорадочной спешке; кое-где даже ворота не заперты. Не брехали псы, не разбегались куры; оконца закрыты ставнями. Не сидели на завалинках старики, не носилась неугомонная детвора; и, наверное, Фесс так бы и проехал насквозь всю деревню, если бы у околицы их не нагнали трое местных: старик с клюкой, крепкий мужик с окладистой бородой и молодка, высокая, статная, донельзя боевого вида.
В руках она держала внушительный ухват.
Именно она заговорила первой, без особого почтения поклонившись сперва Конраду, а потом и Фессу.
– Сударь рыцарь, господарь некромаг – постойте! Погодите!..
Конрад
