человек на самом деле молится идолу. И тут не следует пускаться в уловки, что на самом деле человек якобы молится не изображению, а тому, кто изображен. Не следует оправдываться, что изображение помогает сконцентрироваться во время молитвы, что это вспомогательное средство для слабых в вере. Ни пророки, ни Христос, апостолы, ранние отцы церкви, ни христиане первых столетий не молились изображениям и были крепки в вере. Если те, с кого нам следует брать пример, обходились без изображений Господа, почему у нас должно быть иначе?
Осознание превознесенности Бога помогает преодолеть страх перед темными силами. Сатана и бесы были созданы Богом, а потому абсолютно подвластны Ему: без Божьего повеления они не двинут ни хвостом, ни копытом. Это дает нам объективное основание, чтобы вверять себя Господу, а не сатане или человеческому произволу. А потому давайте будем постоянно прибегать к Его защите, твердо веря в способность Бога обуздать силы зла: «Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами! Аминь» (Рим. 16:20).
· Бог превознесен святостью
Святость Бога – «огонь поядающий», перед которым не устоит ни один грешник. Она вселяет ужас в самых праведных, так что они не могут не вопиять о милости (Ис. 6:1–5). Чем более мы преисполнены осознанием святости Бога, тем сокрушеннее будет наша молитва, ибо ослепительная истина Божия выявляет самые затаенные пороки сердца, заставляя совесть жечь его укорами. Разве будет в этом случае молитва легковесной и лишенной чувства?
· Бог превознесен Своей непостижимостью
Непостижимость Божия должна смирять наше неуемное желание узнать все и сразу о наших сложных обстоятельствах. В псалме 130 Давид говорит, что не понимает всех путей Божьих. Он сравнивает себя с младенцем, который не ведает, почему любимая мама отняла его от груди, не дает ему слушать биение своего сердца и сладко засыпать на ее руках. Отстраненность матери совершенно непонятна ребенку, и он пытается плачем привлечь ее внимание. Он хочет вновь ощутить ее заботу и ласку, устранить нежданно возникший стресс. Давид не понимал действий Бога, однако правильно повел себя в непростой ситуации.
Во-первых, он не пытался объяснять то, что Бог не объясняет: «…Не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое». Страдать, не зная причин страдания, ужасно тяжело. Хочется поскорее найти ответ на вопросы кто виноват и что делать. Но если Бог молчит, а мы начинаем придумывать за Него ответы, то непременно попадем в положение друзей Иова, осужденных Богом за догадки о причинах несчастия друга. Друзья наговорили Иову много обидного и неверного. Они исказили характер Бога. А было бы лучше посочувствовать другу и уйти в безмолвии домой!
Во-вторых, Давид не позволил эмоциям контролировать его: «Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди». Эмоции слепы, и мы не имеем права доверяться им вместо Божьего
