Даже так.
Вадим насторожился.
– Перехожу к делу. Ты, наверное, знаешь, у меня есть дочь. Майя. Единственная. Рожденная поздно и от любимой женщины. Я воспитывал её, как мог. Но не углядел.
Багову всё сильнее хотелось выругаться и сказать, что проблемы воспитания чад его меньше всего касаются.
Но сдержался.
Садаров не просто так начал разговор. Интуиция Вадима ощетинилась. Мужчина напрягся.
В чем подвох?
А он был.
Сто процентов.
– В твоей семье трагедия. В моей – тоже. Ты потерял брата, я теряю дочь.
– Наиль, я сожалею, но при чем тут я? Извини, но…
– Выслушай. И прошу, не перебивай. Я не займу у тебя более пяти минут. Озвучу, что хотел. Решение оставлю за тобой.
Касимович замолчал, выдерживая паузу и правильно расставляя акценты. Если он рассчитывал, что произведет эффект – зря.
Вадиму сейчас было глубоко плевать на него и на его акценты.
Зачем он вообще приехал? Послал бы его парней куда подальше. В больнице они драку бы не затеяли. Дуло тоже не приставили бы. А если бы и приставили, то получили бы отпор.
Вадим откинулся на спинку кресла.
– Наиль. Не тяни.
– Да что тянуть-то. Беременна моя дочь.
– Поздравляю…
– Рано поздравляешь. Потому что беременна она от твоего Тимура. Это первое! Тихо… Тихо, Вадим. Дай сказать. Видео у меня есть. Где они вдвоем уходят. Вернее, он её уносит. А второе… Сам понимаешь, для меня это позор. Не сберег девку, не досмотрел. Опозорила она меня. Позор смывается только кровью. В моем случае только так. Выбор тут небольшой. Или моя дочь входит в твою семью, или я отправляю её на аборт. Других вариантов нет и не будет.
Наверное, при других обстоятельствах Вадим рассмеялся бы в голос, откинув голову назад.
Но сейчас смех отчего-то застрял в горле.
– Наиль, угости выпивкой.
Если хозяин дома и удивился, то не подал вида. Прошёл к бару, достал пузатую бутылку и плеснул в два стакана. Закрыл шкаф, подошёл к Вадиму и протянул ему один.
Выпили молча.
Вадим пытался прийти в себя, собрать мысли в кучу.
Получалось плохо.
Слишком много нестыковок. Слишком много вопросов.
– Ты уверен, что от… брата?
– Она сама призналась. Говорит, только с ним была.
– Охренеть.
– Полностью согласен. Почему я с тобой говорю именно сейчас? Потому что потом будет поздно. Мы или роднимся – вы по-тихому расписываетесь, или…
– Срок какой?
– Одиннадцать недель.
Мля!
Аборты вроде бы как до двенадцати делают. Дальше – с осложнениями.
Вадим не был удивлен жестким решением Наиля. В его духе.
А родная кровь…
Он устало провел рукой по лицу.
– Наиль,
