взглядом. Тем не менее доверие этого мальчика к Праматери было значительно сильнее вызванных смертельным врагом страха и ненависти, и он, пусть и не сразу, повторил действия своей подруги.
Праматерь чуть повернулась в сторону архангела и едва слышно проговорила:
– Эй, пернатый отброс, здесь ты своё дело сделал.
– Да. Уверяю, что выполню свою часть…
– Я знаю. Проваливай.
Архангел не придал значения тому, что его перебили, что было само по себе удивительно для представителя этой расы. Он принял столь неуважительное поведение как данность, и сразу же подчинился грубому приказу. Расправленные крылья, вспышка белого света, лёгкое дуновение, и вот уже на смотровой площадке остались трое. О пребывании здесь архангела напоминали лишь несколько обгоревших перьев.
Матерь Искажений с грустью посмотрела на двух химер. Её глаза, только что бывшие серыми, подобно туману, наполнились синими всполохами. Почти уже шёпотом она повторила:
– Всё же пришли. – Праматерь слабо улыбнулась. – Не стоило.
Химеры смутились. Им было неловко от слов Матери Искажений.
Тенгу был смущён сильнее ба’астидки, он попытался оправдаться:
– Простите наше своеволие, Праматерь. Вы, должно быть, не хотели тревожить нас лицезрением врага, но если Вам понадобился кто-то из чистокровных, то это было по-настоящему важно. Никто из химер не усомнился бы в решении прародительницы.
– Ты про этого недоархангела? – Голос Праматери становился всё слабее с каждой секундой. – Он просто заключил сделку всей своей жизни. Нет, дело не в нём.
– Праматерь! – Со страстью обратилась Танэ’Ба’Сей к самому важному существу в мире Тетис. – Я не знаю, что принудило Вас к таинству. А ещё я не знаю, как много времени пройдёт, прежде чем Вы пробудитесь вновь. И всё же я прошу позволить нам, верным потомкам Вашим, быть подле своей прародительницы в день слияния с Душой Мира.
– Милая Танэ, ты, как всегда, слишком серьёзно относишься к жизни. Наверное, это моя вина. – Голос Праматери наполнился ещё большей грустью, чем прежде.
Меньше всего в своей жизни Танэ желала расстраивать обожаемую Мать Искажений:
– Не вините себя! Просто мне, как одной из старейшин семи рас, положено быть серьёзной.
– Что ж, раз тебе и правда помогает, то делай то, что считаешь нужным. Знаешь… Может, для всех ты и старейшина, но для меня ты прежде всего миленькая кошкодевочка. – Синее пламя печали в глазах Праматери немного рассеялось, и Танэ’Ба’Сей почувствовала облегчение. – Мне ведь и правда кажется, что не стоило вам приходить ко мне сегодня, дети мои. Понимаете, всякий раз, сливаясь с Душой Мира, я погружаюсь в небытие. Для меня время остановится, для вас нет. В этот раз меня не будет с вами долго, очень долго, и я не знаю, сколько продлится это забвение. Представляешь, Танэ, может так случиться, что ты уже состаришься к тому моменту, как я вернусь…
