хоть раз почувствовать себя молодой, с Итаном это так легко.
Я потянулась к нему, пытаясь поцеловать. Но он лишь качнул головой, не захотел поцелуев. Не попытался даже немного наклониться ко мне, наоборот, выпрямился, и не достать, он выше на целую голову. Поджал губы.
– К хугам разговоры! – выплюнул сквозь зубы.
Лишком личное? Плевать. Я никогда не была сентиментальна.
Он расстегнул штаны и резко, одним движением задрал на мне платье. Я и опомниться не успела, вскрикнула. Слишком быстро. Итан зажал мне ладонью рот.
– Не кричи, тихо. Или хочешь, чтобы все сбежались сюда?
Не хочу. О, боги… Я вцепилась в него. Я уже чувствовала его в себе и хотела еще. Хотела кричать и стонать в голос, отдаваясь полностью этому чувству. Как же мне этого не хватало! И сама всем телом подалась к нему, еще глубже…
Я видела, как раздуваются его ноздри. Он толкнулся во мне, и еще раз, снова.
Я почти всхлипнула, кусая губы – не могу тихо. Плевать… не могу.
Одной рукой Итан зажимал мне рот, другой – держал меня, и раз за разом вжимал в стену еще крепче. Стена царапала спину… но это не важно. За все эти годы с Альдаро мне никогда не было так хорошо, как с ним. Итан понимал и чувствовал меня лучше, чем кто-либо другой, чувствовал, как мне нравится, даже без слов, знал про меня все. И я отлично знала его. И больше всего мне хотелось сейчас его раздеть, прижаться всем телом и больше не отпускать… до утра, как минимум. Но у нас совсем не было времени. Потому быстро, резко, почти больно. Но, Тэя Милосердная, как же хорошо!
У меня ноги дрожали, слабели, я не могла стоять. Если бы Итан не держал меня – я бы упала. Сама держалась за него, обнимая… как могла. Уже ничего больше не соображая.
Я даже вцепилась зубами в его руку, просто чтобы не орать, словно кошка, и Итан не был против. Ему тоже сейчас не до таких мелочей. Его дыхание в такт… на грани тихого рыка. За все эти годы! Быстро, почти яростно, так что кружится голова. И так томительно горячо внутри… словно весь мир сжимается до одной точки, и ничего больше нет…
Быстро. Но обжигающая волна успевает накатить и оглушить разом… накрывая. Я еще чувствую, как Итан двигается во мне, вздрагивает, но у меня уже нет сил. Я держусь за него руками, ногами, цепляясь… мне нужно время, чтобы отдышаться и расслабиться. Ему тоже.
Потом он отпускает. Ставит меня на ноги, чуть придерживая, потому, что меня шатает.
Вдох-выдох. Вот и все…
Он застегивает все пуговицы, поправляет мундир. Без слов. Красный след от моих зубов на его руке. «К хугам разговоры». Мы оба получили то, что хотели, и на этом все.
У меня горят щеки.
– Мне пора идти, – почти ровно говорит он. – Если захочешь повторить, я еще неделю в городе.
И поворачивается спиной. Я из последних сил пытаюсь одернуть платье.
Вот и все. Мы ничего не должны друг другу, никаких обязательств.
И в зал я не вернусь, пойду домой. Вся раскрасневшаяся, растрепанная, мне нечего
