зажаренное человеческое мясо).
– Мой говорит, черные парни Суу всегда брать головы и кай-кай длинные свиньи, – возразил Ишикола.
– Слишком много в этих местах злых парней, – повторил Ван Хорн. – Тут, поблизости, стоит большой военный корабль; скоро он подойдет сюда и выколотит семь склянок из Суу.
– Как звать большой военный корабль у Соломоновых? – спросил Ишикола.
– Большой корабль «Кэмбриен» – вот как звать корабль, – солгал Ван Хорн, слишком хорошо зная, что за последние два года ни один британский крейсер не заходил на Соломоновы острова.
Разговор, принимавший характер шутовской декларации об отношениях, какие установятся между государствами, столь отличающимися по величине, был прерван криком Тамби. Чернокожий спустил за борт другой фонарь и сделал неожиданное открытие.
– Шкипер, у него в лодке ружья! – крикнул он.
Ван Хорн одним прыжком очутился у перил и свесился вниз через колючую проволоку. Ишикола, несмотря на свое искалеченное тело, отстал от него всего на несколько секунд.
– Какого черта на дне лодки лежат ружья? – негодующе спросил Ван Хорн.
Денди, сидевший на корме, постарался подпихнуть ногой зеленые листья так, чтобы они прикрыли выступавшие приклады нескольких ружей, но только испортил все дело. Он наклонился, чтобы рукой сгрести листья, но тотчас же выпрямился, когда Ван Хорн заревел на него сверху:
– Смирно сидеть! Руки прочь, парень!
Повернувшись к Ишиколе, Ван Хорн симулировал гнев, которого в действительности не чувствовал, так как уловка была старая и периодически повторялась.
– Какого черта ты едешь на корабль, а ружья лежат у тебя в лодке? – грозно спросил он.
Старый океанский вождь закатил свой единственный глаз и моргнул с видом глупым и невинным.
– Я на тебя сердит, много сердит, – продолжал Ван Хорн, – Ишикола, ты – дрянной парень. Убирайся к черту за борт!
Старик запрыгал к перилам проворнее, чем можно было от него ожидать, без посторонней помощи перешагнул через колючую проволоку и прыгнул в пирогу, искусно удержавшись на здоровой ноге. Затем поднял голову и моргнул, моля о прощении и заверяя в своей невинности. Ван Хорн отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а потом открыто ухмыльнулся, когда старый плут, показывая свою пустую трубку, вкрадчиво попросил:
– Может, твой даст моему пять пачка табаку?
Пока Боркман ходил вниз за табаком, Ван Хорн проповедовал Ишиколе о святости чести и обещаний, затем перегнулся через колючую проволоку и вручил ему пять пачек табаку.
– Я говорю, – пригрозил он, – когда-нибудь, Ишикола, я тебя совсем прикончу. Ты – не хороший друг у берегов соленой воды. Ты большой дурак и убирайся в джунгли.
Когда Ишикола попробовал протестовать, Ван Хорн резко оборвал его:
– Я
