к ним. Что-то надо предпринимать. Что именно, я еще не решил. Но, как говаривал еще Наполеон, главное, это ввязаться в сражение, а там разберемся.
Я подхожу и смущенно спрашиваю:
– Девушки, извините меня, вы Лялю случайно не видели?
– Лялю?..
Они с откровенным любопытством смотрят на меня.
– Лялю Пирогову? – уточняет одна из них.
Я не знаю Лялиной фамилии, поэтому прикидываюсь удивленным.
– Неужели вы ее не знаете? – спрашиваю. – Такая худенькая, черненькая, у нее еще браслет на руке, и губы такие яркие. А подруга…
– Господи, зачем так длинно, – смеется девушка. – Сказали бы – Пирогова, и все. Ее не было сегодня на занятиях.
– Неужели заболела? – огорченно спрашиваю я.
– Нет, нет, – вмешивается вторая девушка. – Я вчера вечером говорила с ней.
– Какая досада, – говорю я. – Мы условились встретиться. Я… даже билеты на Райкина достал на сегодня.
Для убедительности я показываю им два билета.
Девушки всплескивают руками. А та, которая вчера вечером говорила с Лялей, неожиданно спрашивает:
– Так это вас познакомила с ней Элла? Вчера.
– Элла?.. Вчера?..
Я не сразу соображаю, что речь идет об Элеоноре Михайловне, и позорно теряюсь на миг, не зная, что ответить. Девушки дружно приходят мне на помощь. Мое непритворное смущение вызывает у них сочувствие. И кроме того, они не могут допустить, чтобы пропал билет «на Райкина».
– Так позвоните же ей, – говорит одна из них. – Немедленно позвоните. Вот и все.
– В том-то и дело, что я забыл ее телефон.
– Я вам сейчас скажу, – она торопливо достает из сумочки записную книжку. – Пишите.
И диктует номер телефона. Я записываю.
Из ближайшего автомата я звоню Ляле. Откликается звонкий девичий голос.
– Будьте добры, Лялю.
– Это я. Кто говорит?
– Извините, пожалуйста. Это говорит знакомый Эллы. Мне очень надо ее повидать. Случайно она не у вас?
– Представьте, только что уехала. У нее примерка у…
– Кумрайтиса?
– Да. Откуда вы знаете?
– Она мне как-то о нем говорила. А вам не трудно сказать его адрес?
– Конечно.
Прижимая трубку плечом, я неловко записываю на клочке бумаги адрес этого модного портного. Потом выскакиваю из будки телефона-автомата и хватаю первое встречное такси.
И вот я уже прогуливаюсь около высокого, потемневшего от времени дома с лепными украшениями на подъезде и выбитой тут же на стене фигурой молотобойца, под которой красуется тоже выбитая на камне надпись: «Владыкой мира будет труд». Старый дом, когда-то называвшийся «доходным», который революция отметила своей печатью. Дом стоит в одном из переулков недалеко от улицы Кирова.
Время
