парни устали как придурки и больше не могли бегать. Ни один не мог забросить последние минут семь ни одного мяча. Башка мешал Пипе, а Пипа мешал Башке. Совсем стемнело, и это еще более осложняло игру – разве можно соревноваться в угольной шахте?
– Давай закончим завтра, – предложил Пипа.
– Нет, сегодня.
Башка понимал, что если закончить завтра, то и деньги будут только завтра.
– Ну смотри, – крикнул Пипа, побежал из последних сил, со злостью и звоном отбивая мяч от покрытия, бросил и снова промазал.
Башка подобрал мяч, вывел за зону. Пипа даже не мешал ему, настолько он устал. Башка кинул и тоже промахнулся. Пипа, в свою очередь, поймал мяч и пошел выводить в свою зону.
– Ничья, – еще через пять минут предложил Пипа.
– Ладно. А как с деньгами?
Пипа без промедлений расстегнул внутренний карман, достал стопку мятых разноименных банкнот и протянул одну из них Башке.
– Спасибо за игру.
Башка до конца не был уверен, что деньги ему действительно достанутся, и теперь пришел в восторг от такого хеппи-энда. Он представил, что еще за четыре игры мог бы отбить долг для Виталза.
– Всегда пожалуйста. Если хочешь, завтра можем еще поиграть, – улыбнулся Башка.
– Надеюсь, завтра сможем бесплатно. Зови своих.
Башка почувствовал, что теперь ему придется время от времени играть с Пипой. Быть может, общие усердия, приведшие к усталости, либо же Пипин добрый поступок родили в Башке теплые чувства к этому парню. Странно, что они так мало общались раньше. По дороге с площадки Башка, на волне своей благодарности, решил открыть Пипе секрет, зачем ему понадобились деньги. Он начал рассказывать с самого начала, как Абрикосовое Мыло втюхал Жеке битки.
– Это я знаю, – перебил Пипа и махнул рукой, – Жека всех вас кинул.
– В смысле «кинул»? – не понял Башка.
– Никому ни на каком заводе не нужны ваши битки. Жека все это придумал, чтобы вас наказать и втюхать их вам, за тыщу рублей. А Игорила его кореш. Теперь у него и битки, и деньги.
«И на самокате моем покатался, гад», – пронеслось у Башки в голове. Интересно, где же бродили пацаны. Обида на них в мгновение улетучилась. Нужно было срочно пересказать им новую информацию, случайно выведанную у ангела-баскетболиста, спустившегося с неба, чтобы вручить сто рублей и помирить с друзьями.
Жирная черная гуталиновая мужская пипирка, исполненная в стиле старого доброго наивизма, красовалась на металлической двери Жекиной квартиры. Автор рисунка, Трехлитровая Башка, стоял рядом, окруженный группой подельников, и в их творческих планах концептуализировалось лишь одно коллективное действие: поскорее смыться из подъезда.
Художник вознес величественную композицию своего готически мрачного творения от угольно-тяжелого низа, этих гигантских шаров-щекотунов с небрежными линиями волосков, к невесомому сфумато, исчезающему в апогее на кончике шишки. Три капли эякулята,
