твой статус?
– Закон есть закон, ― Лейан стоило немалых усилий не измениться в лице. ― Ничего, потом получу заново.
Балиан сжал ее руку в своей. Все навалилось таким неожиданным, непередаваемо тяжелым грузом, что он чувствовал острую потребность что-нибудь сделать ― лучше всего очертя голову броситься в битву и выплеснуть скопившиеся эмоции, в первую очередь ― мерзкое чувство вины. Он знал, что Лейан не считает его виноватым, но вот так сразу отделаться от этого ощущения не мог. Кроме того, Балиан, по обыкновению, не был способен сам разобраться в причинах и следствиях своего настроения. Он просто чувствовал себя не лучшим образом и понимал, что Лейан тоже плохо.
Стук снизу и голос Сату Рейты вывели Лейан из плена воспоминаний. Кто-то пришел. Она встала с постели и стала приводить себя в порядок. Расчесывая перед зеркалом свои волнистые светлые волосы, Лейан думала о том дне, когда Балиан, Кристиан, Юан, Сантерил, Арес и еще трое градеронцев прошли через Врата Рассвета. С тех пор от них получили от силы три весточки, из которых только одна была непосредственно от Балиана. Его письмо, спешно переданное Аресом ― ему единственному удалось ненадолго прорваться в Этериол до того, как Врата полностью окружили, ― Лейан до сих пор бережно хранила у себя. Балиан подробно описывал ситуацию, в которой они оказались, явно мучительно подбирая каждое слово и столь же мучительно выводя его красивым почерком на бумаге. Он дал понять, что предприятие сильно затягивается, и лишь в конце приписал неловкое «надеюсь, будешь ждать». Лейан попросила Ареса передать ему – писать ответное письмо не было времени, – что она непременно его дождется. Но сейчас уже сомневалась в этом. Конечно, здесь у Кристиана были Сату Рейта и Демиан, но в ночных кошмарах Лейан постоянно видела его с королевой Диантой (страшно было подумать что, в таком случае, снилось Сату Рейте), а Балиана почему-то с Розеттой, любовницей короля Роланда. Эти страхи терзали ее, и все же Лейан оставалась тверда и не собиралась связывать свою жизнь ни с кем, кроме Балиана, хотя Гволкхмэй с горя уже начал поглядывать в сторону Ангелора и делать внучке недвусмысленные намеки о том, что Этель нужен отец. Иногда Лейан даже думалось, не воплотил ли дед свою угрозу в реальность и не решил ли оставить братьев в Дилане навсегда. Но она быстро приходила в себя и понимала, какой глупостью была эта мысль. Несмотря ни на что, Гволкхмэй любил их, особенно Балиана, и очень переживал из-за неожиданно долгого отсутствия.
Изредка на волшебном пергаменте, связывающем оба мира, появлялись строки о том, что война с Ретилосом все еще не кончена, но это мало утешало. Всех терзала одна и та же мысль ― почему об этом пишут не стражи Рассвета, а кто-то другой? Никто из них так и не написал на пергаменте ни единого слова.
Чтобы как можно меньше думать обо всем этом, Лейан пыталась забыться в работе. Меньше чем через год после рождения Этель она вернулась в форму, снова получила статус стража и успела выдержать не одну серьезную битву. Потом, изучив книги, подаренные Роландом, и пытаясь представить и проиллюстрировать
