свитер, залез в джинсы, ощущая себя Майклом Джексоном. Гитару он накануне отнёс в институт, чтобы отправиться в университет налегке. С утра в автобусе вечно куча народу. Влезаешь в это людское мессиво, проклиная всё на свете. Крики, ругань, мат, теснотища. Чья-то колбасная или чесночная вонь (а то и похуже), от многих разит перегаром. Олег представил эту картину Босха, и решил двинуть пешком, чтобы не портить себе настроение. Топать, конечно, не близко. Но, по крайней мере, по свежему воздуху, в котором нет-нет да уже чувствовалось дыхание весны.
Выйдя из подъезда, направился в сторону проспекта, но тут его окликнули. Боря Виноградов сидел в своём «Жигуленке», поджидая приятеля.
– Какими ветрами? – удивился Олег.
– Садись, подброшу! Поболтаем немного. Ну, что подготовил песню?
– Надеюсь! Целую неделю сидел затворником, репетировал. Посмотри на мои пальцы? Они все изрезаны струнами.
– Вижу! Славно поработал, одобряю.
Они вырулили на проспект, и помчались с ветерком. Навстречу им попадались редкие утренние авто. Борис закурил в машине, бросив мимоходом:
– Не суетись, минут через пять будем на месте. Успеем.
Олег махнул рукой:
– Да я со вчерашнего вечера, как на иголках. Спал от силы часа три. Всякие мысли лезут ненужные. Боюсь слова забыть, когда петь начну. Говорят, такое случается даже у профессиональных артистов. Куда уж нам, любителям?
– Да не психуй ты, всё будет нормально. Прими перед выступлением рюмочку – «нервяк» исчезнет. Проверено на себе.
Боря пошёл на разворот, внаглую пересёк «двойную сплошную» и эффектно припарковался перед зданием университета.
– Хотел бы я также научиться водить машину – восхищенно сказал Олег, открывая дверцу. – Спасибо, выручил! А то пришлось бы топать пешком.
– Погодь, старина! – Боря откинулся на заднее сиденье и достал завернутый в газету букет. – На, держи! Подаришь своей даме сердца. Только прям с утра дари, не тяни резину.
– Боря, ты…ты…настоящий друг! Сколько я должен?
– Нисколько. Это же не тебе, а даме.
– И всё-таки…
Олег полез было за кошельком, но приятель резко захлопнул дверь и стартанул по проспекту, приветливо посигналив пару раз.
До начала занятий в институте оставалось полчаса. В коридорах уже было шумно, студенты толклись у парадного входа и на лестницах, раздаривая сокурсницам цветные воздушные шарики. Чувствовалась атмосфера праздника.
Скинув в кабинете пальто, и наскоро причесавшись, Олег развернул букет, бережно упакованный в «Комсомольскую правду», со страницами, разоблачающими сталинские репрессии. Словно из застенков, на солнечный свет выпорхнули десятки красных роз, приветствуя весну и влюбленного Олега.
– Ничего себе букетик! – восхитился доцент Копытин. – Откуда «дровишки»?
