не дав императивных указаний, не отпустив ядовитого замечания по поводу его детских ошибок в первые дни. “Вот это выдержка!” – дивился Доктор К. и всеми силами старался заплатить услугой за услугу, придумывая проекты и расширяя свои возможности как цитометриста до необходимых лаборатории высот.
А однажды дверь распахнулась, и на пороге оказался пышущий здоровьем и благодушием немец.
– Я из компании NN. Пардон за задержку – нас очень мало, специалистов такого класса по цитометрам, и все расписано на недели вперед, – скромно объяснил он. – Я приехал настраивать цитометр, а заодно и чешского коллегу всему научить, как говорится, с нуля. Где тут у вас машина? Сейчас мы ее подключим, и немедленно за работу!
И застыл, глядя в затылок Доктору К., который в тот момент, деликатно матерясь по-чешски, как раз настраивал очередной заковыристый тэмплейт, ни сном ни духом, что его наконец-то пришли чему-то обучать. Машина с открытой передней стенкой (Доктору К. пришлось немного покопаться в лазерах) умиротворенно гудела и мерила, мерила, мерила…
Еще больше изумились японцы, которые честно полагали, что Доктор К. и есть тот давно обещанный фирмой специалист, который наконец-то приехал и наконец-то настроил полгода дожидавшийся работы цитометр. После недолгих объяснений Доктору К. предложили работу и в японской лаборатории – главным цитометристом, и в немецкой фирме – представителем по Чехии. От первого предложения Доктор К. вежливо отказался, а второе, поразмыслив, принял. И долгое время Доктор К. был единственным своим собственным клиентом, потому что единственный в Чехии цитометр, который он как представитель фирмы-поставщика должен был технически обслуживать, стоял в его лаборатории.
Японию Доктор К. успел посмотреть в последний месяц своего там пребывания, когда обучил работать на цитометре всю лабораторию. Он просто однажды купил билет на поезд и отправился путешествовать по стране. Вернулся только к самолету, который должен был унести его в большой мир и в маленькую Прагу. Он никому и никогда не рассказывал подробностей этой поездки, но медсестры говорят, что иногда во сне Доктор К. бормочет что-то по-японски и улыбается. Бодрствующий Доктор К. знание японского отрицает.
Доктор К. очень любит Шекспира. Читать вслух. Громко. Во время работы. Он делает это не со зла, просто, когда он сосредоточивается, какая-то часть его оперативной памяти переключается на трансляцию высокой литературы. То есть Холмс и Эйнштейн на скрипке играли, чтобы лучше думалось, а тут прочувствованные монологи на языке оригинала. И всем известно: если Гамлет – значит, что-то получается, если Лир – значит, есть несколько вариантов решения задачи и Доктор К. не может выбрать, с чего начать, ну а уж если Макбет, стало быть, дело швах и сидеть всей лаборатории в неурочное время, дожидаясь, когда зазвучит Гамлет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком,
