к тому же не архитектору, а рисовальщику, было что-то типично петербургское. Это знаменовало полное господство космополитической, западнической идеи над национальной традицией.
Необычайные размеры храма символизируют мощь Российской империи, ее могущество. Собор высотой 101,5 метра, вмещающий 12 тысяч человек (площадь пола – 3250 квадратных метров) завершен огромным куполом (наружный диаметр – 26 метров). Общий вес сооружения – 300 тысяч тонн. Для того чтобы оно не ушло в болотистый петербургский грунт, в землю вколотили 10 762 просмоленные сосновые сваи. 112 колонн, вырубленных из гранитных скал в Финляндии, доставили на строительную площадку для окончательной доделки на специальных барках. От пристани на Неве к собору для транспортировки колонн проложили железную дорогу. Возводили собор несколько десятков тысяч крепостных крестьян, живших в бараках, сколоченных рядом со стройкой.
Собор вообще не похож на православный храм. В его убранстве множество горельефов и скульптур (жанр в допетровской церковной архитектуре неупотребимый). Иконы и фрески, характерные для православных церквей, заменили мозаика, скульптура, витражи (витраж в алтаре с изображением Христа – работа Г. М. фон Хесса и М. Э. Айнмиллера).
При всей монументальности, собор непропорционален – купол чрезмерно велик и как бы придавливает и основной массив храма, и четыре небольшие звонницы по его углам; претендуя на пятиглавие московских церквей, он скорее напоминает собор Святого Павла в Лондоне.
И тем не менее неуклюжий, странный его силуэт вписался в архитектурную панораму города и стал, наряду со шпилями Петропавловского собора и Адмиралтейства, одной из трех высотных доминант столицы. «Темная, огромная масса Исакия, неясно отделявшаяся от мрачного колорита неба» присутствует и в романах Достоевского.
С колоннады собора перед нами предстает Петербург, почти не изменившийся со времен Достоевского. Таким мог видеть его и писатель. В отличие от Москвы, центр Петербурга в советское время, можно сказать, не перестраивали: не хватало денег. Блокада сыграла в жизни Ленинграда роль нейтронной бомбы: уничтожила население, но почти не коснулась архитектуры.
Впрочем, новый капитализм, как и во времена Достоевского, обезобразил город множеством уродующих исторические панорамы сооружений, таков купол гостиницы «Ренессанс Балтик» на Почтамтской улице, 4, грубо исказивший панораму Исаакиевской площади.
На север от нас, через Большую Неву, лежит Васильевский остров – самый большой из 42 (во времена Достоевского их было больше сотни) островов Невской дельты. Планировка острова абсолютно геометрична: идущие с юга на север параллельные улицы, каждая сторона которой называется линией и имеет свой порядковый номер, пересекают под прямым углом Большой, Средний и Малый проспекты. Когда-то Петр думал построить здесь центр своей столицы, вдоль линий он собирался прорыть каналы.
