дошли до торчащей из стены трубы с технической водой для нужд посетителей кладбища. Марина открыла кран, своим платочком нежно обработала кровоточащие порезы.
– Увидел тебя возле памятника и решил не мешать, ушел в сторону. Ты не ответила, почему вернулась?
– Как увидела машину, так на душе почему-то стало тревожно. Подумала, что ты из госпиталя сбежал. Вдруг бы тебе здесь стало плохо? Вот и вернулась.
– Так я же тебя на машине ни разу не возил…
– А-а, вон ты о чем! Мне ее Гном показал, когда из госпиталя домой повез. Тебе бы руки-то перевязать, или хотя бы пластырем заклеить надо. Да и обработать нормально не помешает. Занесешь еще заразу. Где это можно сделать?
– Наверное, только в отряде… Марина, ты машину водить умеешь?
– Нет. И не училась никогда. А что?
– Тогда придется самому. Руль потом отмою. Поехали? Достань, пожалуйста, ключи из кармана, а то все перемажу – стирай потом…
– А у тебя аптечки-то в машине нет, что ли?
– Есть. Только ей сто лет в обед. Еще отец покупал. Там все испортилось давно, а бинтов и в помине нет. Для техосмотра коробка имеется – и ладно.
– Нет, за тебя основательно надо браться! Что за отношение такое к самому себе?
В медицинской части отряда порезы уже окончательно обработали. Начмед решил не перевязывать, залил раны клеем.
– Походишь так, – сказал он, – кровь свернется быстро. Не советую только руки наждачкой протирать! – Хохмач великий.
Парни с дружелюбным любопытством разглядывали Марину, но от расспросов благоразумно воздерживались. Забрав из шкафчика ключи от гаража, вместе с любимой вышли во двор, столкнувшись с Удальцовым.
– Здравствуйте, дядя Сережа! – поздоровалась с ним Марина. – На кладбище вам не до меня было.
– Здравствуй! Ты уж прости меня, девочка, – ответил ей Сергей Терентьевич, – поругался я там немного. Не понимают ничего по-человечески. Пришлось чисто по-русски общаться. Радуйся, Жора! Мне уж рассказали, если бы не она, пришлось бы тебе передачки таскать. Так что ты ее на руках носить должен!
– Да я хоть сейчас, командир! – попытался подхватить Марину на руки. – Хоть всю жизнь!
– С ума сошел? – притворно начала отбиваться она. – Всю одежду перепачкаешь!
– Ну смотри! – улыбнулся полковник. – За язык тебя никто не тянул. Ладно, ты мужик правильный. За свои слова отвечаешь. Но смотри у меня! Обидишь – не спущу!
– Никогда, командир! – твердо ответил я, нежно посмотрев на Марину.
– Да он мухи не обидит просто так! Это я уже давно поняла, – тоже ласково взглянула она на меня.
Как-то так само собой получилось, что из отряда на машине направились прямо ко мне. Вроде бы и не договаривались ни о чем, но, с другой стороны, никто и не возражал. Выехав на Комсомольскую, в районе лесотехникума тормознул у обочины.
Ну нарушил я немного правила. Но нельзя меня сегодня наказывать! У меня веская причина
