там не только пластиковая взрывчатка и автоматы. Все в хозяйстве имеется.
– Где встретимся?
– Деловой ты парень, Толян! – Аршинов дружески хлопнул Анатолия по плечу. – С таким в разведку идти можно, елы-палы!
Анатолий вздохнул. Операция предстоит сложная.
– И все-таки, где?
– В Караганде! Считай боковые туннели. Те, что по правой стороне. Я из девятого сигнал фонариком подам. Три короткие вспышки, три длинные и опять три короткие. Сечешь?
– Так точно.
– Ничего ты не сечешь. Я срочную в морфлоте радистом барабанил. И этот сигнал на азбуке Морзе означает SOS. Понял, голова два уха?
Анатолий кивнул, но думал не о морфлоте и не об азбуке Морзе, а о фонаре Обходчика. Болезненный, неживой – так описывал тот челнок свет фонаря, которым пользуется мертвец-Обходчик. По позвоночнику побежали мурашки. И надо ж было подвернуться этому торгашу со своими байками как раз накануне отбытия! Сколько он еще будет всматриваться в мерцающий свет чужих фонарей в темных туннелях, пытаясь определить, обычный он или…
А ведь вся жизнь в Метро – сплошь походы в эти треклятые туннели. Так и крыша поедет. Нет! Нужно мыслить рационально. Нет никаких Обходчиков и Мамочек в Метро, нет! Эти дурные страшилки выдуманы людьми из подленького желания напугать тех, кто еще глупее их, а потом полюбоваться, что выйдет. Болезненный? Мертвенный?
А что, скажите на милость, выглядит не болезненным и мертвенным в этом дивном новом мире? Например, свиньи. Как бы бодро они ни хрюкали, не заколи такую – сама от рака сдохнет. Да и нормальными их назвать язык не поворачивается… На Речном Вокзале, вон, шепчутся, что у свиней чуть ли не коллективный разум, и то ли свинари там пасут свиней, то ли наоборот, никто не поручится. И грибы уж точно мертвенно-бледные. И дети у людей в Метро мертвенно-бледные родятся. Откуда в подземелье румянцу взяться?
С унылым скрипом подкатила на излете мотодрезина, отрывая Толю от мыслей о борьбе с привидениями. Управлял ею человек, измазанный в солярке до того, что никакие Обходчики ему и в подметки не годились. На черном от машинного масла и копоти лице улыбка выглядела особенно белозубой, как у негров в кино. Водила, заметив прапорщика, дурашливо отдал ему честь. Прощаясь, Аршинов пожал Анатолию руку.
– До скорой встречи. Помни: три коротких, три длинных и опять три коротких. Девятый туннель. Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить! – запел он во весь голос. – С нашим атама-а-аном не приходится тужить!
Покачиваясь и распевая неофициальный гимн Повстанческой армии, Аршинов неточно спрыгнул с платформы на дощатый настил мотодрезины, поднял лежавший автомат и уселся на деревянной лавке, положив оружие на колени.
Анатолий направился в другой конец платформы, где располагалась общая столовая. Обитатели бывшей Войковской, когда находились в хорошем настроении, были людьми покладистыми и гостеприимными. Съестных припасов, доставлявшихся в Гуляй Поле с подшефных станций, хватало с избытком, поэтому гости, независимо от звания и статуса,
