– этого не мог скрыть даже смокинг.
Незнакомец посмотрел на меня сверху вниз с явным выражением превосходства.
– И часто тебя посещают пироманские фантазии? – спросил он, открыто забавляясь.
Я снова повернулась к картине, рассеянно глядя на нее и обдумывая его вопрос.
Меня посещало много фантазий, и пироманских, и прочих, но какой простушкой бы я показалась, признавшись ему в этом? Слишком банально. Не стоит поддаваться.
– Я не хочу ничего поджигать, – заверила я собеседника. – Мне просто нравится стоять посреди горящих комнат.
Я допила шампанское и повернулась, чтобы поставить бокал на стол, но мужчина остановил меня.
– И как долго бы ты так простояла? – спросил он задумчиво. – То есть до того, как попыталась бы сбежать?
– Дольше всех.
Он усмехнулся.
– А как насчет тебя? – задала я встречный вопрос. – Ты бы бросился к выходу вместе с обезумевшей толпой?
– Нет, – ответил он. – Я, естественно, уже стоял бы на улице.
Озадаченная, я прищурилась.
– В конце концов, это ведь я здесь все поджег, – прошептал он.
У меня заболела челюсть – так сильно захотелось улыбнуться. Во время разговора мужчина смотрел мне прямо в глаза. Конечно, меня интересовали не столько его ответы, сколько его способность поддерживать беседу. Я могла бы поучаствовать в светском разговоре, но все получилось гораздо веселее.
– Жаль, что тебе не нравится эта картина, – сказал он.
У меня снова завибрировал телефон, но я проигнорировала его.
– Дега – замечательный художник, – откашлявшись, заговорила я. – Он мне нравится. Во многих своих работах он стремился передать движение, а не изображать неподвижные фигуры.
– Кроме этой.
Собеседник кивком указал на полотно с изображением одинокой женщины, сидящей в баре.
– Да, кроме этой, – согласилась я, сделав жест в сторону работы под названием «Абсент». – Дега также пытался показать людей, оторванных от общества. Когда эту картину представили публике, критики назвали ее уродливой и отвратительной.
– Но тебе она нравится, – заключил он.
Я медленно двинулась вдоль стены, не сомневаясь, что за мной последуют.
– Да, даже когда репродукция выполнена плохим художником, – пошутила я. – Но, к счастью, никто здесь не заметит разницы.
В ответ я услышала тихий смех. Вероятно, мужчина раздумывал, принимать ли сказанное на свой счет или нет. Впрочем, он показался мне человеком, которому на самом деле плевать на чужое мнение. Вряд ли ему хотелось добиться моего расположения. Я заметила, как его взгляд скользнул по моей спине – единственной, за исключением рук, части тела, которую не скрывали уложенные крест-накрест слои ткани, – и опустился на бедра.
Я вышла на широкий, уставленный зажженными свечами балкон, где была почти не слышна играющая в зале музыка.
