думала. Почувствовав себя нелепо, я опустила свои короткие, как у динозаврика, ручонки и проследила за Коулом: он принялся старательно сервировать обеденный стол, складывая салфетки как в ресторане.
Разлив по мискам паприкаш и разложив серебряные приборы, я устроилась напротив Коула и по привычке подогнула под себя ноги.
– Твои родители, – завела я светскую беседу, когда несколько ложек паприкаша уже согрели желудок. – Кем они были?
Коул расплескал пару капель на скатерть.
– Занимались недвижимостью, а что?
– Твоя квартира… – я обвела взглядом кухонный гарнитур из ясеня, который, по моим меркам, стоил бешеных денег. – У тебя очень хорошая квартира, машина и… Твоя щедрость тоже поразительна. Чего стоит одно пренебрежение двумя тысячами долларов! Правда, со стилем у тебя беда для такого солидного состояния, но… – Коул обиженно взглянул на меня. – Детективы так хорошо зарабатывают?
– Нет, не очень, – ответил он сухо, уткнувшись в свою тарелку, но не потеряв аппетит и продолжив поглощать паприкаш. – В основном я живу за счет наследства. Родители хорошо позаботились о моем будущем. Надеюсь, ты интересуешься не для того, чтобы снова меня обокрасть?
Я закашлялась из-за застрявшего в горле перца и скривилась.
– Я карманница, а не домушница. Выносить квартиры слишком уж муторно.
Такой ответ удовлетворил Коула, и мы продолжили обед. В отличие от него, я со своей порцией паприкаша так и не справилась: перед глазами плясали имена жертв, цифры возраста и перечисления кощунственных увечий.
– Я знаю, что это не подходящая беседа для застолья, но…
Я выложила перед Коулом блокнот и пораженно отметила, как невозмутимо он продолжает обедать, перечитывая свои заметки. Похоже, разговоры о расчленении и измывательствах за трапезой были ему привычны.
– Все прочла? – спросил он.
– Не до конца, но мне хватило.
Коул понимающе кивнул и отодвинул опустошенную миску, а затем с тоской покосился на кастрюлю.
– Еще взять можно?
– Конечно! Я ведь готовила на твоей кухне из твоих же продуктов. Лопай хоть всю кастрюлю! Я все равно никогда не ем одно и то же два дня подряд.
Коул подорвался к плите и, щедро накладывая себе половником паприкаш, наконец-то заговорил о деле:
– В блокноте этого нет, но на телах жертв вырезаны символы.
– Что за символы?
– Не разобрал. Искал в библиотеке и архивах, но без толку. За этим я и поехал в Новый Орлеан, надеялся что-нибудь выяснить. Для людей они незримы.
– В каком смысле?
– Очевидно, символы сокрыты чарами, – пояснил Коул и вернулся за стол, облизывая на ходу деревянный черпак. – Это и убедило меня, что убийства – не просто черная месса религиозных сектантов. Это настоящая магия, раз криминалисты их в
