человек расценил бы это как помощь, а не как вмешательство. Но я не осуждаю вас. Как сказал Хосе Балу: «Благодарность – это прекрасный цветок, растущий из глубины души». А поскольку у вас, Завадский, нет души, то и вырасти там ничего не может.
– Избавьте меня от ваших нотаций и дайте нам работать, – сквозь зубы процедил Завадский, затаскивая Чайкина обратно в кабинет и закрывая дверь.
Едва Екатерина Андреевна, хмыкнув и дернув плечиком, повернулась, чтобы зашагать прочь, дверь снова приоткрылась.
– Гм! И спасибо за информацию, – нехотя прохрипел Завадский и снова скрылся в кабинете.
Екатерина Андреевна улыбнулась своей фирменной улыбкой, делающей ее сразу на несколько лет моложе:
– «Признательность – есть бремя, а всякое бремя для того и создано, чтобы его сбросить»1.
Фрайман испуганно посмотрел на вернувшихся в кабинет полицейских, выражение лиц которых не сулило ничего хорошего. Чайкин снова сел за стол и раскрыл блокнот. Завадский опять принялся мерить комнату шагами, о чем-то напряженно размышляя.
Проходя мимо замершего в ожидании Фраймана, он резко остановился и устремил на подозреваемого буравящий взгляд колючих серых глаз:
– А может, не было никакой брюнетки?
– Да как же не было! – воскликнул Фрайман. – Я совершенно категорически видел ее, – он повернулся к Чайкину, – вот прямо как вас.
– При этом ни лица ее, ни чего бы то ни было вы не разглядели? – уточнил Чайкин.
– Да господи ж ты, боже мой! Я же объяснил вам: я был в это время без очков.
– Очень удобно! – хмыкнув, буркнул Завадский, продолжая расхаживать по кабинету. – Ничего не видел, ничего не знаю.
– Да, а у нас налицо труп, – поддакнул Чайкин.
– Саныч! – В комнату заглянул криминалист, невысокого роста коренастый небритый мужчина с чемоданчиком в руке. – Я закончил.
– Ну и? – поинтересовался Завадский.
– Пока ничего определенного сказать не могу, но на шее у покойного обнаружено маленькое пятно, похоже на след от укола.
– Ты хочешь сказать, что его могли… – Завадский жестом изобразил, как втыкает себе в шею шприц.
– На себе не показывай, – сказал криминалист. – Ну, в общем, такая вероятность существует. Посмотрим, что скажет патологоанатом. Ладно, бывайте.
– Любопытно, – произнес Завадский. – И чем же вы его укололи? – Он резко повернулся к Фрайману и, нагнувшись, пристально посмотрел ему в глаза.
– Я категорически возражаю против таких инсинуаций! – возмущенно взвизгнул Фрайман и попытался встать.
Но Завадский схватил его за плечо и усадил на место.
– Сан Саныч, а может… – попытался вставить Чайкин.
– Не может! – резко ответил капитан и вновь пристально посмотрел Фрайману в глаза. – Вы же главный бухгалтер, так? – Он снова стал ходить по комнате.
Цитата из повести Дени Дидро «Племянник Рамо».
