оставив вопрос Василия без ответа.
– Я так понимаю, что мне позволено говорить, – продолжал в своём духе Куприянов. – Я абсолютно уверен, что ваш сын не был наркоманом. Но умер он, думаю, от передозировки наркотиками или другим веществом. Этот факт ещё не установлен судебно–медицинской экспертизой. Надо подождать заключение экспертов.
– Бред! – опять сорвался Крынник. – Бред!
– Выслушайте, пожалуйста, – вежливо попросил Василий.
Крынник нервно махнул рукой, мол, говорите что хотите.
– Смерть от передозировки, – продолжил Куприянов, – вовсе не говорит о том, что Денис был наркоманом и колол их себе сам. Это мог делать человек или группа людей, которые удерживали Дениса.
– Так найдите этих людей, – опять сорвался на крик Крынник. – А не распространяйте гнусные слухи о моём сыне.
Аркадий резко направился к двери, открыл её и кому–то сказал:
– Дайте газету!
Крынник бросил на стол цветастую газету известного столичного издательства.
– Читайте! – сказал он. – На развороте!
Сухов взял газету, развернул и положил на стол. Огромными чёрными буквами напечатано название: «В героиновом угаре!». Ниже фотография нескольких молодых людей, стоящих в обнимку на фоне известной каннской набережной. Ещё ниже подзаголовок: «Сын известного политика и депутата скончался от передозировки героина». Статью можно было не читать. И так всё понятно. Типичная журналистская болезнь собирать сплетни, грязь и мусор, и вываливать на суд общественности. Принцип – слово не воробей, среди нынешних журналистов не в почёте. Важно продать информацию. И чем она скандальнее и невероятнее, тем лучше.
Геннадий Митрофанович, быстро пробежав глазами по тексту, сказал:
– Мы не давали подобной информации ни одному изданию, ни одному журналисту.
– Более того, – добавил Куприянов, – нет ещё результатов экспертизы. Нет экспертизы порошка, который нашли в вашем доме.
– Я так и думал! – издевательски захохотал Крынник, хлопнув себя громко по бёдрам. – Вы тут не причём! Скажите ещё, что это кто–то из моих людей продал журналюгам всю эту бредятину!
Крынник схватил газету со стола, смял её в руке, и, направляясь к выходу, бросил:
– Сначала я сотру в порошок того кто это напечатал, а потом готовьтесь вы. Я разгоню вашу богадельню.
Он стремительно покинул кабинет, даже не закрыв за собой дверь.
– Нет! – сказал, почесав в затылке Куприянов. – Так нельзя!
– Ему всё можно, – возразил Молчанов.
– Нет! Он нарушил законы жанра. Он даже не хлопнул дверью, – на полном серьёзе сказал Василий. – Надо его вернуть. Пусть исправится.
– Эх! Василий Иванович, Василий Иванович, – покачал головой Сухов. – Тебе всё шутки. А ведь он жизнь нам подпортит. Я в этом уверен. Пока не поздно, надо подстраховаться.
