При таком настрое любое кроткое замечание сворачивается к глубокомыслию всуе. Вслед замечанию, «не есть ли это святобесие реакцией на нигилизм?», следует высоколобое «А что такое нигилизм? В тургеневско-базаровском смысле, ницшеанском, хайдегерровском? И понеслось-поехало! Не понять, ради чего такое выворачивание простого поста, зачем суемудрствовали?» По-моему, это пример провинциальности нашей российской в дискуссиях, где нет места иронии, юмору, лёгкости, которая непременно присутствовала бы в заданном формате, если бы к дискуссии вдруг подключились, скажем, французы или англичане…
Ну, что ж, можно считать, что с великостью Столыпина мы разобрались. Осталось ответить на замечание о дискриминации женской точки зрения. Возражу так. При всей актуальности поднятой темы – о равноправном участии женщин в интеллектуальных «сварах» и «игрищах», затеваемых мужчинами «Сноба», может быть, правильнее развернуть разговор от гендерного равенства к чисто практическому. Я не вижу никакой дискриминации, кроме одной – способности поддержать разговор, в данном случае о Столыпине, на предлагаемом уровне. Если человек в теме и говорит по делу высказывает что-то оригинальное, остроумное, своевременное, какая разница – мужчина это или женщина, рыжий он или лысый, малаец или китаец. Но если попытка войти в дискуссию не очень успешна, не стоит объяснять неудачу тем, что вот, мол, я женщина, или я еврей, или я чёрный… и потому меня игнорируют.
В этом контексте бессмысленны разговоры о преимуществах мужского и женского ума, о мужской и женской поэзии или прозе. Существует плохая и хорошая литература. Вот и всё. К тому же, очень может быть, что автор романа «Анна Каренина» и повести «Крейцерова соната» представил исключительно мужскую точку зрения. И читательский мир ждал и не дождался писательницу масштабов Толстого, которая представила бы на суд свою женскую версию драмы Анны Карениной, свою версию толстовского пассажа: «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем…».
– Писать на публику – любопытное занятие. Для меня оно совершенно новое. Тут начинаешь понимать и рассуждения структуралистов и постструктуралистов о «тексте», который живет чуть не своей независимой жизнью, и интерес поколений профессионалов, занятых «объяснениями» текстов. Понимать начинаешь, когда видишь, как собственной текст становится предметом самых неожиданных интерпретаций. Не так давно тут меня записали в «народопоклонницы», приписали мне соавторство некой доктрины, и яростно осуждали неправоту «доктрины». Та дискуссия очень показательна. Теперь я уверена, кто-нибудь запишет меня в оголтелые феминистки и будет осуждать за это. Неохота отбиваться от придуманных обвинений. Но и неприятно будет дать им к себе «приклеиться». Потому спешу объяснить свои причины и намерения. В моем присутствии на «Снобе» есть корыстный интерес. Я люблю «понимать» и «разбираться» в явлениях, событиях
