снующих туда-сюда студентов и шаркающих больничными тапочками пациентов. Во-вторых, интересные доклады коллег всегда стоило послушать вживую, а заодно пообщаться с друзьями, с которыми нечасто удаётся встретиться в силу занятости.
В этот раз на конференцию я попадала только после большого перерыва на обед. Судя по списку тем докладов, в плане лекций я ничего не теряла, но вот времени на общение оставалось немного. Захар присутствовал на всех выступлениях с утра и перед перерывом прислал мне сообщение, что следующий доклад будет делать госпожа Сирина и он советует мне поторопиться, дабы не пропустить самое интересное. Я ответила, что рада бы разделить с ним сие знаменательное событие, но по не зависящим от меня причинам выступление пропущу. Правда, очень надеюсь, что Захар приложит все свои умения и с чувством ответственности дословно запротоколирует речь моей «любимой» пациентки.
Подъехав к зданию больницы, я обнаружила, что найти машине пристанище не так-то просто. Обычно мы приезжали вместе с Захаром, у которого зарезервировано место на стоянке для сотрудников. Я петляла среди рядов автомобилей, высматривая свободное окошко, и думала, что каких-то двадцать лет назад никакой парковки здесь не было, так как на автомобилях ездили единицы, а большинство пользовалось общественным транспортом. Наверное, поэтому мы гораздо реже опаздывали, а уж если опаздывали, то все вместе, потому что ехали в одном автобусе.
В огромной раздевалке на первом этаже толпились люди, хотя никто не сдавал в гардероб куртки и плащи: погода стояла слишком тёплая для последних майских дней. Голоса сливались в единый гул, но тут и там слышались возгласы тех, кто пытался перекричать остальных, обычно заглушаемые смехом. Потолкавшись немного среди чужих спин и локтей в поисках знакомых лиц, я выбралась в коридор с лифтами. Прямо передо мной медленно разъехались двери одной из грузовых кабинок, способной вместить как минимум две каталки с больными. Я зашла в лифт и стала ждать, когда кто-нибудь присоединится ко мне, потому что гонять грузовой для одного человека казалось мне непозволительной роскошью. Буквально через мгновение послышались приближающиеся голоса, компания горячо спорящих о чём-то докторов ввалилась в кабину, и не спрашивая, какой мне этаж, кто-то нажал на пятый. На шее у каждого из моих попутчиков висело по бейджику с именем и регалиями, откуда я почерпнула информацию, что оказалась в компании онкологов.
Лифт двигался медленно, и, проехав пять этажей без остановок, я узнала студенческие прозвища всех этих лысых умных дядек, а также пару глупых историй с участием тех, кто выглядел умнее других. Выходя, смеялись все, включая меня. Невдалеке я увидела Сиротина, который стоял с тарелкой в одной руке, пытаясь жестикулировать другой, в которой держал бутерброд. Не знаю, что в его речи, произносимой с набитым ртом, могли разобрать слушатели, но выглядели они довольно заинтересованными. Аккуратно обойдя Сиротина сзади, чтобы миновать траекторию движения бутерброда, я похлопала коллегу по плечу.
– Привет, где наши?
– О! –
