делать? В разведке личного не должно быть, а личной привязанности к женщинам, я должен был избегать, помня, что за каждым преуспевающим мужчиной, всегда стоит женщина, она же могла его и погубить. Это слабость нелегала. За моей спиной никого не было.
Так я пришел в этот мир юнцом, а вышел в великолепной форме, но без друзей. Одиночество не тяготило. «У шпиона нет друзей» – мелькнула у меня банальная мысль. Да и кого они есть, в истинном смысле этого слова? Скорее хорошие знакомые. Хотя, если в общепринятом смысле, то у меня их было множество, которыми я обзавелся, что-то делая, или наоборот, не делая.
Я обречен был в этой своей второй жизни, принять облик человека одинокого, родители которого умерли вдали от родины, но я, как и они остался французом.
– Месье, я вижу, что вы не спите, – вывел меня из раздумий голос стюардессы. – Будете обедать?
– Разве только за тем, чтобы чем-то занять себя, – ответил я на предложение. – Вы же не согласитесь скоротать мое время?
– В вашем вопросе заложен ответ – не соглашусь. Я на работе.
– А вне работы? Я научу вас технике вытаскивания соринок из глаз.
– И только? – усмехнулась она.
– У меня много других скрытых достоинств.
– Видимо, очень они скрыты, иначе, почему вы холосты?
– Поняли, потому что меня никто не ждет во Франции? Не люблю показывать достоинства своей души. Как только они проявляются, все, расставание. Какая женщина захочет быть на вторых ролях? У нее же нет столько достоинств. Но самое главное достоинство – холостяк, иначе я был вам не интересен. Так что скажете?
– Все возможно, – уклонилась она от прямого ответа. Ее зеленые глаза излучали лукавство.
– Тогда, если нам суждено будет еще увидеться, то мое предложение остается в силе, но в Аргентине.
– Договорились.
– А что вы предложите мне сейчас?
Я выбрал блюда, перекусил и после обеда немного поспал. Когда проснулся, то за иллюминатором на безоблачном небе светило солнце. Полет подходил к концу. Мы прибывали около девяти часов местного времени, так что день только начинался, а в Париже было еще пять часов утра.
Под крылом замелькали здания, вереницы машин на шоссе. Посадка прошла по расписанию. Фонари посадочной полосы слились в сплошную линию. Юркий диспетчерский «форд» подкатил к самолету, и огромный лайнер, ревя моторами, послушно двинулся за ним.
Самолет подрулил к зданию аэропорта. Открыли дверь самолета, и в салон горячей волной ворвался тугой воздух, сдобренный асфальто-бензиновыми запахами аэропорта. Рукав подвинулся к выходу. Я вышел из самолета последним. Уже на выходе я спросил, обращаясь к стюардессе?
– А как вас звать в будущем? – хотя на ее бейдже было имя, но мне хотелось услышать, от нее, как возможность для дальнейшего знакомства.
– Жаннет, – улыбнулась она, и в ее интонации не прозвучало дежурного
