подумал я, – а потому не следует впадать в отчаяние ни самому, ни давать впасть в него другим».
– Ладно, не надо унывать раньше времени, – проговорил я бодро, желая вселить в упавшую духом публику толику оптимизма. – Возможно, в пещере не один выход, но сколько его придется искать, неизвестно. Поэтому давайте-ка экономить аккумуляторы мобильных телефонов. Фонарики в них нам еще пригодятся.
Хотя люди и пребывали в шоковом состоянии, они все же вняли моим словам, фонарики один за другим погасли, и пещера вновь погрузилась во мрак.
– Так, может быть, стоит позвонить? – неожиданно воскликнула Тропинина. – И тогда люди придут и спасут нас.
– Вряд ли удастся позвонить, – невесело произнес Егор Тепляков. – Не думаю, что сотовая связь может работать на такой глубине под землей. Но чем черт не шутит, попробовать стоит.
Все сразу завозились со своими мобильниками, стали вспыхивать неярким светом дисплеи, люди разбрелись по всем концам зала, надеясь поймать сеть, но, увы, связи не было, и тогда все, расстроенные еще больше, сошлись у глыбы.
– Может быть, попробовать как-то отвалить этот камень у входа? – неуверенным тоном предложила Александра.
– Пупок развяжется! – зло ответил Николай Сильвестров, но и без его замечания было понятно, что предложение Смольниковой абсурдно – чтобы сдвинуть с места многотонную глыбу, необходим подъемный кран, да и то не всякий с таким весом справится.
– И что же, нам так и стоять здесь? – раздраженно произнесла Евгения Аксенова, словно все мы были виноваты в сложившейся ситуации. – Надо же предпринимать что-нибудь.
– Давайте возьмемся за поиски выхода из пещеры, – произнес Егор Тепляков.
– Действительно, чего стоять-то, – поддакнул Михаил Березин, уже окончательно оклемавшийся от приступа рвоты и испытывающий, очевидно, неловкость за проявленную слабость.
– Предлагаю всем держаться вместе, – сказал я, обращаясь к двинувшейся было в противоположный конец пещеры компании. – С тем, чтобы не потеряться, возможно, в пещере целый лабиринт всевозможных ходов и залов, да и в целях экономии электроэнергии – при нас всегда будет гореть один источник света.
Смерть Коронеля была, конечно же, ужасной трагедией, но так уж устроен человек, что собственная жизнь ему намного важнее чужой смерти, вот и сейчас все больше были озабочены поисками выхода, чем кончиной Константина.
Впереди, высоко подняв фонарик и освещая им путь, уверенно шел Сильвестров. К нему жалась Александра Смольникова, за ними шли Мария Тропинина, Евгения Аксенова, Михаил Березин, я с Егором Тепляковым замыкал шествие, впереди нас, спотыкаясь, плелась Валерия Аксенова, совсем потерявшая присутствие духа.
– Черт возьми, непонятно, что могло произойти, – негромко, как бы рассуждая вслух, но, тем не менее, обращаясь ко мне, проговорил Егор. – У этого Коронеля в рюкзачке были фаеры, наверняка и фейерверки какие-нибудь. Но они не могли так взорваться, чтобы рухнула
