России. Поддерживал отечественного товаропроизводителя. Поэтому с середины 60-х гг. полностью отказался размещать военные заказы за границей. Но частная российская промышленность была слаба, а казенная, как всегда, неэффективна. Корабли строились долго и стоили дорого.
Темпы судостроения в 70-е годы были ниже, чем в Англии, Франции и Германии, с чем еще можно смириться. Но они уступали даже Италии и Австрии. А по дороговизне работ Россия вообще не имела равных в Европе. Одна строевая тонна обходилась Германии в 315 рублей, Франции – в 391 руб., Италии и Австрии – по 397 руб., Англии – в 441 руб., России же – в 817 руб.[35]. Похоже на нынешнюю сравнительную стоимость квадратного метра асфальта.
Денег в бюджете хронически не хватало. Константин это понимал и интересы своего ведомства не лоббировал. Поэтому «в техническом отношении русский флот держался вполне на современном уровне», но, учитывая дороговизну работ, кораблей строили мало. В результате Россия еще больше увеличила отставание от Англии и Франции, а к концу 70-х, когда за дело принялась Германия, «стала утрачивать и позиции третьей морской державы»[36].
Но гораздо важнее, чем детские счеты и морские споры, были общеполитические разногласия между наследником и его дядей. Константина вообще в семье не любили и «смотрели как на опасного либерала»[37]. Хотя великий князь был скорее умеренным конституционалистом.
За время царствования Александр II всерьез обсуждал четыре проекта конституции. Тут надо иметь в виду, что под Конституцией тогда понимался не свод законов, а введение народного представительства в той или иной форме. В отличие от Александра I второй Александр никогда не был инициатором подобных проектов – он просто соглашался их рассматривать.
В 1863 году министр внутренних дел Петр Валуев предложил создать депутатскую палату при Государственном совете (членов Госсовета назначал император). Через три года появился второй проект. Его автором был Константин Николаевич. Он предлагал учредить две депутатские палаты – земскую и дворянскую, которые рассматривали бы все дела, касающиеся этих институтов. В то время земства и дворянские собрания активно ходатайствовали об этом, так что великий князь, можно сказать, просто шел на поводу у общественного мнения. Его предложения начали обсуждать, но тут прозвучал выстрел Каракозова – первое покушение на царя. О конституциях надолго забыли. Третий и четвертый проекты – столь же скромные – представили шеф жандармов граф Петр Шувалов в 1874 году и Лорис-Меликов перед самой гибелью императора.
Но еще до Лорис-Меликова, в 1880-м, Константин Николаевич убедил царя вернуться к его проекту 14-летней давности. Царь назначил совещание. Все собравшиеся поддержали предложения великого князя, и только наследник Александр Александрович разнес их в пух и прах. Его мнение оказалось решающим – от проекта решили отказаться. Консервативный племянник победил либерального дядю.
Была у Александра III и еще одна – возможно, самая главная
Шевырев А. П. Русский флот после Крымской войны: либеральная бюрократия и морские реформы. М., 1990. С. 156.
Там же. С. 154–155.
Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. Мемуары. Минск, 2004. С. 77.
