самой революции, так и её лидеров.
Из телеграммы Спринг-Райса также становится ясно, как агент британской разведки Сидней Рейли смог вернуться в Россию[26].
Привлечение С. Рейли к банковской программе и план по свержению большевиков, как части двойной политики, находят подтверждение и в переписке секретаря У. Черчилля Арчибальда Синклера. Так, в одном из своих меморандумов он упоминает С. Рейли в качестве «правой руки» Кароля Ярошинского – русского миллионера и одной из ключевых фигур русской банковской программы, а также благодетеля Романовых в период их нахождения в Тобольске.
В то время, когда секретные агенты засылались в Россию в ноябре и декабре 1917 года, компания «Гудзонов залив» продолжала сборку дома, а секретные фонды начали перечислять средства в Россию для поддержки действий этих агентов. И именно поэтому согласованность их действий вовсе не является случайным совпадением, ведь фактически вся деятельность этой агентуры, связанной с домом, банковской программой и тайными операциями разведки, осуществлялась сообща сравнительно небольшой группой людей.
Свидетельством выполнения этими агентами порученных им заданий уже в 1917 году может служить и следующий факт – находящаяся в тобольской ссылке Государыня Императрица Александра Фёдоровна сумела тайно передать записку с планом первого этажа «Дома Свободы». Примечательно и то, что, предназначенная для Короля Георга V, сия записка была адресована экс-Императрицей на имя Своей бывшей гувернантки мисс Маргарет Джексон. А вот была ли эта записка ответом на послание от британской Королевской Семьи или была послана по инициативе самой Государыни, остаётся неизвестным.
Однако в свете новых фактов более предпочтительнее выглядит версия о том, что это был ответ на послание Короля Георга V, пытавшегося предпринять первые шаги по освобождению своих родственников. А то, что эта записка была передана, – факт, не подлежащий сомнению. Последовавший за Семьёй в Тобольск учитель английского языка Августейших Детей Чарльз Сидней Гиббс сохранил в своих личных бумагах копию этой записки с планом этажа. И если бы эта копия не сохранилась, мы так бы никогда и не узнали о существовании такой записки, поскольку местонахождение оригинала до сих пор неизвестно.
Другим связующим звеном между домом, банковской программой и Царской Семьёй был уже упомянутый ранее К. И. Ярошинский, избранный для действий в качестве представительской фигуры при осуществлении банковской программы в России[27].
Лояльность Ярошинского по отношению к союзникам и знание русской банковской системы были двумя его очень сильными и ценными качествами, но, кроме них, он обладал ещё и другим ценным качеством – личной взаимосвязью с Царской Семьёй. Ведь непосредственно сам К. И. Ярошинский был благородного происхождения, а поскольку он являлся одним из крупнейших благотворителей госпиталей и больниц, находившихся под патронажем Великих Княжон Марии и Анастасии Николаевны,
Сидней Рейли, широко известный теперь как «ас среди шпионов», до войны проживал в Нью-Йорке, где в качестве военного подрядчика России принимал участие в контрактах на многие миллионы долларов. На сегодняшний день есть все основания предполагать, что он был завербован британской разведкой ещё задолго до 1918 года. Однако первая официальная информация о его связи с британской разведкой относится к 1917 году.
Настоящая имя и фамилия Сиднея Рейли – Соломон Григорьевич Розенблюм. Он родился в марте 1874 года в еврейской семье, проживающей на территории русской Польши. При получении британского паспорта в 1899 году он поменял своё имя на Сиднея Джорджа Рейли. (Насколько удалось установить, С. Рейли получил свой паспорт без прохождения через официальные инстанции, а взятая им фамилия предположительно была девичьей фамилией его первой жены.)
На протяжении многих лет С. Рейли умело вёл свои дела в русских деловых и придворных кругах, а также и за их пределами, а его деловые предприятия в Америке во время Первой мировой войны обеспечили ему финансовую независимость. В самом начале войны он был агентом, принимавшим участие в контракте на поставку русскому правительству 1,2 миллиона 3-линейных винтовок, изготовленных на заводах компании «Ремингтон». (Как мы сможем убедиться позднее, эта фирма будет иметь непосредственное отношение к нашей истории.)
После захвата власти большевиками, одним из первых членов внутреннего круга банковской программы в Москве был некто Хью Линч. А когда в определённых деловых кругах утвердилось мнение, что он стал вести себя неблагоразумно, выбор пал на С. Рейли, который был послан британцами в Россию ему на замену в апреле 1918 года. Косвенное свидетельство этому назначению имеется в книге В. Крымова «Портреты выдающихся людей», где приводится выдержка из воспоминаний бывшего царского чиновника инженера Белоя, знавшего С. Рейли ещё до войны 1914 года и вновь встретившегося с ним в России в 1918 году:
«Мне было известно, что в Москве и Петербурге есть некий Линч, англичанин, хорошо говоривший по-русски, который занимался продажей чеков английских банков на крупные суммы, а вырученные от этих сделок деньги поступали для поддержки Деникинской армии. Я спросил Рейли, правда ли это, и был изумлён, когда Рейли полностью и открыто подтвердил, что это так, но некоторые круги английского правительства не были удовлетворены деятельностью Лича и отдали приказ о смещении Лича и передаче дел в руки Рейли».
До революции Кароль Ярошинский вполне успешно вёл свои дела и с разрешения Государя приобрёл контрольные пакеты нескольких банков в Санкт-Петербурге. Кое-кто описывал К. Ярошинского как спекулянта, тогда как другие видели в нём опытного бизнесмена, который использовал акции одного банка, для того чтобы закладывать и использовать кредиты для биржевой игры и скупки акций других банков. В конце концов, ему удалось поставить под свой контроль несколько русских банков, что, безусловно, мог сделать только человек, обладающий опытом и глубоким знанием русской банковской системы. Помимо своих банковских интересов, К. Ярошинский обладал акциями Восточно-Сибирской железной дороги и некоторых нефтяных компаний в Баку. Свой первоначальный капитал он сделал на сельскохозяйственных предприятиях близ Киева, где осуществлял крупные операции с зерном и сахаром. Будучи известным покровителем искусств как в России, так и за её пределами, К. Ярошинский свою особую поддержку оказывал пианисту Артуру Рубинштейну. Щедрость же его была не менее известна, чем меценатство, как, впрочем, и увлечение азартными играми в Монте-Карло. Известно также и то, что К. Ярошинский сохранял лояльность по отношению к союзникам, несмотря на то, что имел место случай, когда один английский репортёр и один из английских чиновников, которые не были проинформированы относительно банковской программы, пытались публично дискредитировать его. Подтверждение лояльности К. Ярошинского мы также находим в сообщении, посланном Директором военной разведки САСШ 25 сентября 1918 года, в котором выражается официальная точка зрения союзников на его личность:
«По неподтвержденному сообщению из Стокгольма, датируемому 5 июня 1918 года, Русский банк для иностранной торговли и Петроградский международный банк принадлежали одному Каролю Ярошинскому».
А далее в нём утверждается, что К. Ярошинский настроен просоюзнически. Некоторое время К. Ярошинский работал в паре со своим помощником Б. Н. Соловьёвым – молодым монархистом и офицером Гвардейской Конно-Артиллерийской бригады. Будучи сыном действительного статского советника и казначея Священного Синода Н. В. Соловьёва и мужем Матрёны Распутиной (на которой он женился после гибели её отца из корыстных побуждений), он довольно быстро вошёл в доверие к А. А. Вырубовой и впоследствии стал её связником с Царской Семьёй. Именно Б. Н. Соловьёву К. Ярошинский поручал для доставки и передаче Царской Семье некие крупные суммы денег, часть из которых тот утаивал для личных нужд.
