>Миром правит произвол, справедливость бывает только на сцене.
Истинное поклонение состоит не в том, чтобы бесконечно повторять молитвы и много поститься, а в том, чтобы занимать свой разум постоянным размышлением о божественном.
А в общем-то – какие пустяки!
Всего лишь – тридцать тысяч гугенотов.
Пролог
Рядом с Алеппо вот уже несколько месяцев шли затяжные бои без особого успеха для воюющих сторон. Противники уже осознали, что победить невозможно, любое наступление приведет к еще большим жертвам, а отход будет выглядеть поражением.
Поэтому правительственные войска делали вид, что усердно выбивают боевиков из кварталов, занятых ими. Оппозиционеры тоже делали вид, что ожесточенно сопротивляются.
Командиры получали снаряды, новое оружие и деньги на вербовку добровольцев. Именно поэтому все они были лично заинтересованы в затягивании этого противостояния.
Иногда к каждой из сторон подходило небольшое подкрепление. Но общий баланс сил не особенно менялся. Только время от времени, примерно раз в месяц, те или другие устраивали интенсивную артиллерийскую канонаду, обстреливали противника и расходовали свои запасы снарядов.
Бои шли в основном за шоссе, ведущее к Алеппо, и северную часть города. В районе Лирамуна располагались оппозиционеры. Их отряды возглавляли боевики, прибывшие сюда из Катара и Саудовской Аравии.
Захру контролировали правительственные войска. Им помогали боевики «Хезболлы», окопавшиеся в соседнем районе Халеб аль-Джедад.
Постороннему человеку, непосвященному европейцу или американцу все это могло показаться сплошной абракадаброй, но на Востоке, а особенно на Арабском, все понимали, кто и за кого воюет. А самое главное – почему.
Секта алавитов, традиционно правящая в Сирии, насчитывает всего шестнадцать процентов от общего населения государства. «Хезболла» является шиитской организацией, которую поддерживал и финансировал Иран.
Противниками президента Сирии Башира Асада в основном являются сунниты, которые получают помощь из Катара и Саудовской Аравии.
Одним словом, противостояние, начавшееся в мусульманском мире полторы тысячи лет назад, сразу после смерти Пророка, продолжается до двадцать первого века. Оно делит мусульманский мир на непримиримых шиитов и суннитов.
Схватки в районе Захры в последние несколько дней усилились. К правительственным войскам подошел еще один отряд боевиков «Хезболлы».
Когда начался очередной артиллерийский обстрел, сразу несколько человек перебежали от одного здания к другому. Они хотели под его прикрытием прорваться к центральной площади Алеппо и неожиданно наткнулись на тяжелораненого мужчину, который пытался им что-то сказать.
– Это наш или чужой? – равнодушно спросил командир группы, глядя на умирающего человека.
– Не знаю. – Один из его людей наклонился и громко спросил: – Ты кто? Как тебя зовут? За кого ты сражаешься?
– Откуда вы пришли? – вместо ответа сумел выдавить из себя раненый.
Судя по черной крови, которая текла из раны в боку, было понятно, что он умрет буквально через несколько минут. Люди, находившиеся на войне не первый день, понимали, как опасна такая рана. Несчастному уже нельзя было помочь.
– Мы из района Халеба, – пояснил командир, тоже наклоняясь к умирающему. – Ты что-то хочешь сказать?
– Кто ты? – снова простонал раненый.
Было понятно, что он едва держится, из последних сил пытается не потерять сознание.
– Командир отряда Джераб Айхан. Кто ты такой? Что ты хочешь?
– Вы на стороне правительственных войск?
– Можно сказать и так, – подтвердил командир.
– Сообщите в посольство России. Пусть передадут. Джихад… Москва… чемпионат… во время хаджа.
– Что он говорит? – не понял Джераб.
К ним протиснулся врач отряда, тоже наклонился к умирающему и спросил:
– Что вы хотите сказать?
– Передайте… чемпионат… хадж… Москва.
– Бормочет что-то непонятное.
– Ты сумеешь его спасти? – спросил на всякий случай Джераб.
Врач покачал головой и убежденно произнес:
– Ему уже нельзя помочь.
– Пусть назовет свое имя, – потребовал Джераб.
Врач
