будут выделены из личной казны Ридкарда, – вступился отец.
– Ты уверен, что наш народ поверит в такое благородство? – парировала я.
Комментировать эту реплику мужчины не стали – вопрос, слава Богине, риторический. Зато Рид к другим моим словам прицепился…
– Почему ты думаешь, что народ воспримет свадьбу своего монарха как нечто сомнительное?
– Ну это же очевидно. Всего несколько дней назад Верилия была на пороге гражданской войны. Люди перепугались, им сейчас не до праздника. К тому же ты стал королём лишь вчера. И пусть ты фигура довольно известная, народ ещё не знает, чего ждать от тебя в качестве монарха. Сейчас люди хотят видеть твои действия, твои решения, а не то, как ты женишься на дочери первого министра, то есть… развлекаешься.
– Свадьба действиям не помеха.
– Это знаешь ты, это знаю я, а народ мыслит проще. К тому же только подумай… Ну начали мы подготовку к свадьбе, и что? На одной полосе газеты репортаж о твоих поездках, встречах и реформах, а на следующей рассуждения газетчиков о том, какого цвета салфетки будут на завтраке в честь невесты. Это несерьёзно, Рид.
Блондин поджал губы и промолчал, а я вздохнула и добавила:
– Свадьба короля должна стать событием важным, объединяющим, радостным. Нужно сперва успокоить людей, а уже потом устраивать балы и приёмы.
– И когда, по-твоему, нам следует играть свадьбу?
– Месяцев через пять, – подумав, объявила я. – Возможно, в первый день лета. А что? Как раз совместим с народным праздником, и…
– Три месяца, – перебил Ридкард. И таким тоном это было сказано, что я внутренне дрогнула. – Три месяца и ни днём позже.
– Но снег к тому времени едва-едва растает, и…
Попытка воззвать к разуму провалилась с треском.
– Три месяца, Эмелис, – повторил наречённый. – И ни днём позже.
О Всевышний…
Папа моё сопротивление тоже не оценил – сидел хмурый и молчаливый. Впрочем, его чаяния понять куда проще, нежели настойчивость Рида. Ведь господин Форан ради меня, ради своей дочери, в авантюру с престолонаследием ввязался. И успокоится лишь тогда, когда я на этот самый престол взойду.
– Ладно, поздно уже, – глянув на часы, пробормотал господин Форан. – Пойду.
Он отставил недопитый бокал, с заметным усилием поднялся на ноги. Я не могла сказать, что папа постарел или сдал за это время, но его усталость чувствовалась.
Я тоже встала, сделала шаг навстречу и поцеловала в щёку. Отец легонько погладил по спине, подарил тёплую добрую улыбку, от которой душа окрылилась. Правда… окрылилась она всего на миг, потому что Рид, в отличие от отца, никуда не торопился.
– До завтра, ваше величество, – с поклоном сказал отец.
Рид кивнул и только.
Едва за папой закрылась дверь, в гостиной моих новых покоев как-то ну очень неуютно стало. Лёгкий запах сырости, который не отступал даже перед
