в голос, то повылетали бы стекла и оглушенные соседи схватились бы за телефонные трубки.
От сырого и смрадного дыхания пса у Витька шевелились сальные волосы.
Они стояли друг против друга – человек, вмиг растерявший все свое превосходство, и одомашненный, изнеженный, но все-таки зверь, за несколько минут непостижимым образом человека подчинивший. В самом деле – что можно сделать с этой пестрой громадой, если все мысли она читает легче, чем узор запахов возле меточного столба? Если пес не позволяет дотянуться ни до ножа, ни до палки, а телефон сбросил на пол одним ударом жилистой лапы и, клони в голову, прислушался к частым гудкам?
– Ты позвонить хотел – полу утвердительно – полувопросительно раздалось у Витька в ушах. – Кому хотел позвонить – то? ментам или живодерам? А? Ну пойдем. Маленькая демонстрация того, что у тебя никаких шансов не осталось.
Мокрая пасть сомкнулась вокруг мужского достоинства, и Витек, позеленевший от страха, пошел за своей собакой. Кобелю, чтобы вести его столь убедительным способом, пришлось наклонить голову.
Под окнами стоял воронок.
– Наши маленькие друзья – прозвучало у Витька в ушах – соседа снизу твоего забрали. Жена его, баба вздорная, сдала. Подержат два часа и отпустят. А потом он своей половинке очередной синяк поставит.
Витька хотел крикнуть, но вспомнил о давлении челюстей в том месте, где и давление-то не потребуется, и почувствовал как из – под волос побежали горячие капли.
– Давай, давай… Покричи. Вот менты порадуются – вдрызг пьяный хмырь заявляет, что собака с ним разговаривает. Пару месяцев дурки тебе обеспечено. Сульфазин, протаргол и прочие прелести…
Воронок, выпустив из – под зада облако сизой гари, не спеша отъехал.
Витька схватился за свою обслюнявленную мотню – пес отошел в сторону.
– Пей пока, пей, скоро ты мне понадобишься… и не дури. А то мы тебя из-под земли достанем.
– Кто – мы? – впервые за все это сумасшествие прошелестел Витек своим голосом. И почти не удивился, услышав ответ…
– Собаки…
Старый заводской бандюга, грязно белый кобель с черной маской, дремал у железных ворот. Вокруг пестрыми клубками расположилась его стая, самая многочисленная и могущественная в районе. Суки вылизывали щенков, щенки играли друг с дружкой, повизгивая и огрызаясь, когда острые зубы причиняли боль, молодые кобели, отличающие дерзостью, но не силой и опытом, несли вахту у границ территории. Заливистый лай одного такого пограничника взбудоражил всех. Маска неторопливой рысью, как и положено вожаку, направился на зов. Остальные понеслись лавиной, захлебываясь лаем. Маска прикидывал, с кем ему сейчас придется иметь дело – с одинокой сукой, которую можно будет принять в стаю, с одиноким и бродячим искателем приключений, которого можно будет изорвать при поддержке младших самцов и оставить в стае либо прогнать, либо жмущиеся к хозяйской ноге домашние
