действия, то при чем здесь Техас? Хоть бы континент, где эта работа намечается, упомянул, старый бродяга.
А через несколько дней все и решилось. Причем, как это часто бывает, без всякого участия с моей стороны. Шеф в очередной раз напился и начал ругаться. Досталось всем. И глупой секретарше, которая пришла в слишком длинной юбке, и этой «жирной визгливой корове» – жене, которая позвонила не вовремя. Еще как не вовремя – когда жена начала орать в телефонную трубку, наш шеф (аккуратно повесив пиджак на спинку кресла) уже собирался разложить на столе секретаршу. После ультразвука, вылетевшего из телефона, сексуальное желание сошло на нет, и начальник был зол как сто тысяч чертей.
Потом (после двух стаканов коньяку) стенания перешли в область политики, и весь свой гнев он обрушил на эту «старую сволочь», которая погубит весь мир. Под этим любезным обращением шеф понимал своего тестя. Как я уже говорил, это крупный чиновник из Бундестага. Не знаю, что он ему наплел во время последнего семейного ужина, но шеф рвал и метал. Все грозился, что объединение Германии выйдет боком, и этой «старой развалине» – в первую очередь. Потом, как обычно, в стену полетела бутылка. Разумеется, уже пустая. Кстати, перед уходом надо будет оставить записку секретарше, что в кабинете шефа надо опять убрать осколки и вставить новое стекло в разбитую рамку. Начальник, когда доходил до определенной кондиции, как правило, целился в большую семейную фотографию. Она висела посередине стены, и шеф, даже сильно пьяный, редко промахивался. В итоге его «семейное счастье» разлета́лось вдребезги, а он засыпа́л прямо за столом. С блаженной улыбкой на лице и чувством выполненного долга.
Вот тут я задумался. Что бы эти боши ни говорили, но для Европы настанут тяжелые времена. Для этого не нужно быть пророком. Поезжайте в Париж и посмотрите, сколько там приезжих бездельников. Уже сейчас многие недовольны. А что будет через пять или десять лет? А через двадцать?!
Мои размышления прервал телефонный звонок. Неудовлетворенная секретарша уже ушла домой, поэтому я отложил в сторону журнал и снял трубку.
– Кто это говорит?!
– Карим Шайя. Я вас слушаю.
– Кто?!
– Фрау Вульф, это говорит Карим Шайя. Чем могу помочь?
– Почему мой муж не поднимает трубку?! Я уже полчаса не могу до него дозвониться!!! Что у вас там происходит?! Этот жирный боров…
Дальше не слушал. Словарный запас нашей дорогой фрау Вульф – как бы помягче выразиться – несколько ограничен. Увольте это повторять! Все эти фразы и речевые обороты можно услышать в любом портовом кабаке. Если вам повезет и вы наткнетесь на пьяного боцмана, то будет очень похоже на нашу фрау Вульф. Даже внешне. Слушать это еще раз не хотелось. Я прикрыл ладонью телефонную трубку и посмотрел в сторону кабинета. Стена между приемной и кабинетом была стеклянной. «Этот жирный боров» – герр Вульф, сладко спал. Он положил голову на стол и храпел. С улыбкой на лице. Видимо,
