из жалованья не построить новейший завод, оснащенный новейшим импортным оборудованием. Наверное, чекисты, действительно, использовали и другую «силу своего коллектива», другой капитал – их возможности в те годы уважались всеми. Но – вдумаемся – на что они «отвлеклись» от своих прямых дел: на завод для детей. На завод – для детей! Но завод – не игрушка. И может ли государство позволить себе такие забавы в такое время?.. Оказывается, может.
Из первых рук: «В конце декабря 1927 года наш дом был готов и оборудован. Были расставлены кровати, в клубах повешены гардины и закончены художниками уголки. В библиотеке на полках стояло до трех тысяч книг, в столовой и на кухне все было подготовлено, и сам Карло Филиппович был на месте. Кладовые были наполнены всем необходимым. И только тогда, когда все это было готово, в коммуну приехали первые коммунары».
Завод ФЭД – картинка. Длинное трехэтажное здание с четырьмя ризолитами и линейными окнами – в духе конструктивизма, вырвавшегося на «короткую» свободу в те годы. Ничего подобного этому заводу в мировой истории не происходило. Заглянем туда, рассмотрим все подробно.
«И на заводе, и в спальнях, и в клубах, и в столовой вас обязательно поразит какая-то совершенно исключительная опрятность и нарядность этого особого мира – мира до конца социалистического. Все здесь блестит и радуется: безукоризненный паркет, зеркала, блестящие никелем и чистотой станки, правильно сложенные детали и полуфабрикаты, портреты, гардины и цветы, солнечные пятна на каждой стене, сверкающие улыбки молодежи, снова цветы и снова улыбки».
«Да, это совершенно новый мир. И это мир – рабочий».
В. А. Балицкий
Пока «в кресле» сидел Балицкий, у Макаренко не было никаких профессиональных проблем. Он был недоступен «олимпийцам», завистникам и доносчикам. 1936 год, арест бывшего начальник отдела, в котором работал Антон Семенович, – Л. Ахматова. И он на допросах назвал Макаренко в числе членов «троцкистской террористической организации». Казалось, опасность – у порога. Следующий шаг – арест. Все – предопределено. Но еще в силе Балицкий. Он приказал вычеркнуть фамилию Макаренко из протокола допроса и тем спас человека, имя которого облетит весь мир.
Однако через год «в список» попадет сам Балицкий, и его тут же расстреляют. Наверное, гибель Балицкого натолкнула Макаренко на невеселые размышления. Может быть, и до этого у Антона Семеновича были поводы для сомнений, но расправа над Балицким подводила под ними черную черту. Как бы то ни было, но Макаренко отказался от романа о чекистах.
«Я страстно люблю детей»…
Да, Макаренко работал в ВЧК-НКВД. Да, он работал у Дзержинского. А кто он, Феликс Дзержинский? Железный человек, не знающий жалости и сострадания? Кровожадный нарком, будто сорвавшийся с цепи? Упивающийся чужими страданиями террорист? О нем много написано всякого разного. Теперь пусть он сам скажет о себе в разные годы, откровенно и сокровенно.
«Я так хотел бы познать
