напарником и пытался зажать его рану руками, но спустя несколько секунд все закончилось.
– Леха, Леха, держись, скорая уже едет.
Рация на груди росгвардейца шипела и что-то бормотала.
В глазах было темно, а порез на груди продолжал обильно смачивать мою одежду кровью. Иваныч подбежал ко мне с аптечкой, когда раздался очередной грохот входной двери.
– Руки! Всем поднять руки!
Капитан и старлей полицейские направляли в нашу сторону оружие.
– Отойди от него, – скомандовал полицейский.
Иваныч, скрипя зубами, произнес:
– Если отойду, он истечет кровью.
– Эти двое тут работают, кивает старлей в сторону меня с Иванычем.
– Где нападавший? – уточнил капитан и, заметив кивок Иваныча в сторону разломанной витрины, заглянул за прилавок.
– Млять, – только и протянул он, – Чувствую, вечерние новости нам обеспечены, – произнес задумчивый капитан.
Минут через десять различил на улице вой сирены скорой, и спустя пару минут спешные шаги. Фельдшер склонилась над росгвардейцем, через несколько секунд констатировала: «Мертв».
– Так, парень, прижимай руку к груди, тебя придется зашивать. Капитан, помоги нашему водителю с носилками, парня мы забираем.
Взгляд в сторону разрезанной руки Иваныча, и кивок в его сторону.
– Его тоже забираем.
– Нее, я магазин не брошу, – запротестовал было Иваныч, но спустя мгновение махнул рукой.
Обычно этот жест означал: делайте все, что хотите.
Врач, оценив мое состояние, констатировала:
– Сильная потеря крови, но жить будешь.
Цинизм женщины фельдшера меня возмутил, отчего я дернулся и зашипел.
– Не шипи, лежи смирно, сейчас сделаю укольчик, и все будет хорошо, – сказала она, – У тебя нет аллергии?
Отрицательно качаю головой. Чувствую, как мне делают укол. Мгновение, и глаза начинает закрывать темнота.
– Не спать.
Сильная оплеуха от фельдшера приводит меня в чувство. Наконец появился капитан с носилками и какой-то хмурый мужик, похоже, водитель скорой.
– Укладывайте, только осторожно, иначе жгут слетит, – сообщила женщина.
– Какой еще жгут?
Пытаюсь осмотреть себя, но крепкие руки женщины прижимают меня к носилкам.
– Насмотришься еще, герой, – сообщает она.
Едва носилки начинают двигаться, вижу тело напавшего на меня человека. Темная дымка с кучей крутящихся протуберанцев. Один из них удлиняется и протягивается ко мне, но через секунду отступает и жадно набрасывается на мертвое тело охранника.
Наконец меня вывозят на улицу. Ранний снег и лед у магазина. Каталка подпрыгивает, и каждая неровность огнем отзывается в груди. Сука, гребаный
